Письма солдат
Шрифт:
Конечно, все подавалось в достаточно обтекаемых фразах, но стоит взглянуть на карту, как становится понятна глубина бедствия. Катастрофа в Панаме уже выглядит как закономерность. С таким командованием, даже удивительно, что проклятые фашисты разбомбили только один шлюзовой узел. С нашими раздолбаями, могли спокойно подогнать четыре авианосца и разнести вообще все.
— Одной Панамы было мало, — скривился Дик.
Саркастически усмехнулся, поняв всю двусмысленность своей фразы. Одна Панама уже была — знаменитая афера прошлого века. Теперь уже вторая Панама — фантастически успешный удар немцев по шлюзам.
Конечно, появились осторожные статьи, дескать, не все так плохо, пожары потушены, уровень озера Гатунг стабилизировался, ведутся восстановительные работы. Однако, даже полным идиотам известно, восстановить судоходство обойдется в кругленькую сумму. По самым оптимистичным прогнозам, до конца года канал перекрыт. Это один известный конгрессмен попытался избирателей успокоить.
Пишут, спешно налаживается перевалка срочных грузов автомобилями. Даже смешно. Любой человек в теме понимает — это паллиатив. Медленно, дорого, сложно. Зато флот весело и с шумом ловит немецкий авианосец. Перепечатывают слухи, что его уже даже потопили, два раза. Иногда американцы ведут себя совсем как русские крестьяне, — задним умом крепки.
На следующий день Дик Бользен заехал в гости к Элису Юэлу. За стаканчиком домашнего виски обсудили аренду склада.
— Ничего не имею против вас, мистер Бользен, — изрек оптовик, расстегивая ворот рубашки. — Думаю, ваши друзья настоящие джентльмены, и ко мне не будет вопросов от федерального правительства.
— Люди плохие, страшные, но дела ведут честно. Я за них ручаюсь.
— Великолепно! Это лучшая характеристика, мистер Бользен! Думаю, с вами можно иметь дело.
— Финансовые вопросы обговорите с арендатором. Я только помогаю другу. Тариф техасский.
— Хорошо. Меня устраивает. Все равно, после того как старина Гувер отказался бороться за третий срок, а Лэндона прокатили, бизнес почти не приносит прибыли. Выращивать невыгодно, цены ниже затрат. Налоги растут, поборы растут, а работы больше не стало.
— В последнее время на военных заказах неплохо зарабатывают, — заметил Бользен.
— Только не в нашем штате. Часовая ставка растет, налоги хуже некуда. Одна надежда, обещается хороший спрос на коротковолокнистый хлопок. Понимаете?
— Химия. Производство пороха.
— Разумеется. Чертовы рашен и джери очень вовремя отреагировали на приглашение паралитика Франклина, сделали нам одолжение. Теперь плантации оживут. Я думаю взять кредит и навести порядок на своих землях.
Дик кивнул в ответ. Как он помнил, у Юэла были земельные участки. Прибыли они давно не приносили. Три года назад Юэл уволил всех работников и забросил плантации. Однако, продавать не спешил.
— Как думаете, что лучше хлопок, сахарная свекла, или маис?
— Черт его знает. Я не специалист, мистер Юэл. Думаю, хлопок требует слишком много работников. Мобилизация заберет руки в армию, часовые ставки еще сильнее вырастут.
— Тогда давайте еще на палец за федеральные заказы и арендаторов с наличкой, — Элис разлил виски по стаканчикам.
Лишнего джентльмены не перебирали. Деловой разговор на Юге, это особый этикет. Здесь не принято отказываться от
Уже садясь за руль, Дик Бользен вспомнил, что Юэл дальний родственник шерифа. Пожалуй, правильный выбор, если все получится, можно попутно решить вопрос с охраной товара.
Глава 11
Карибское море
27 июля 1941. Кирилл.
Смельчакам везет, но не всем и не во всём. Коммандер Гомер Граф буквально на днях получил полные права командира крейсера. Потому относился к кораблю, как к новой машине. Во все совал нос, сам ежедневно обходил крейсер от юта до бака, заглядывал во все щели.
Корабль пусть и не новый, но какое это имеет значение, когда ты наконец-то стал полноценным настоящим властителем стальной боевой машины? Может быть это одна из причин, по которой коммандер Граф встречал утро 27 июля на мостике.
Рассвет. Солнце величественно встает над горизонтом, по волнам бегут дорожки. Легкий ветерок освежает, несет прохладу. Для энергичного умеющего радоваться жизни человека, прекрасное время.
Гомер Граф насвистывал мотив модного шлягера и глядел на волны с мостика. Коммандер в очередной раз вспомнил недобрым словом корабелов и проектировщиков. Характерная черта старых американских кораблей — отсутствующие или закрытые мостики. Иногда это мешает, причем сильно. Через стекло не так хорошо видно, как с открытой площадки, а в субтропиках добавляется проблема вентиляции. Нет того чувства, ощущения свободы и власти над кораблем и стихией, когда тебе в лицо летят брызги, ветер в лицо, а над головой чайки.
— Кофе на мостик, — командир глянул на ссутулившегося рулевого и открыто зевающего вахтенного офицера. — Три кофе!
— И бутерброды, — живо отреагировал лейтенант Хорст Буххольц.
— Есть что на горизонте?
— Никак нет, командир. Только «Джервис» по правому борту болтается.
— Пусть, — вообще-то эсминец и должен был находиться именно там, где сейчас шел.
Крейсер «Цинциннати» в сопровождении торпедного дивизиона патрулировал ближние подступы к Панамскому каналу. Работа нервная, но терпимая. Пусть джери и рашен так далеко не забегали, по слухам, им всыпали в боях за Наветренные острова, но на подходах к каналу частенько появлялись вражеские подлодки. Немало судов погибло пока командование наконец-то не наладило работу патрулей и поисково-ударных групп.
Корабль держал ход 16 узлов, курс чистый ост. Шесть эсминцев разбежались сетью в поисках подвсплывших для зарядки аккумуляторов субмарин. Два корабля несли сонары, их Граф поставил на флангах. Так больше шансов кого-нибудь загрести.
— На горизонте! Два румба право!
Два больших корабля на границе неба и моря. Характерные для крейсеров надстройки и трубы. Нет, противника здесь быть не может, далеко слишком до вражеских баз. Даже рейдеры никогда не рисковали забираться в драконову пасть. Но и своим взяться неоткуда. Гомер Граф распорядился дать точное опознание. Неизвестные корабли держат больше двадцати узлов. Силуэты сливаются с океанской волной, но архитектура незнакома. Один вроде трехбашенный, с двумя трубами как «Чикаго» или «Аугуста». Второй почему-то с четырьмя башнями.