Письма живых
Шрифт:
— Оставляем взвод в прикрытии, — Рихард потер подбородок. — Если все будет тихо, снимутся на закате.
— Я останусь с заслоном, — по глазам второго лейтенанта читалось, он прекрасно понимал, что будет если русские спохватятся и нажмут.
— Ты ведешь колонну. С заслоном останусь я.
— Капитан вы старше и опытнее.
— Вот именно, — коротко резко обрубил разговор.
Все прошло как по нотам. Рихард расположился с биноклем у корней старой березы и наблюдал за своим бывшим ротным пунктом. Русские копали окопы и расчищали ходы совершенно открыто, не прячась. Такое ощущение, что установилось негласное
Удивительное сюрреалистичное состояние. Война и не война. Хрупкое чудо, маленький пятачок мирной идиллии посреди океана смерти и хаоса. Вон, русские вытащили из окопа тело и понесли к рву за позициями. Импровизированное санитарное захоронение. Американца добровольца несут, ясное дело. Пусть так, чем бросить в безымянную воронку и ни креста, ни таблички. Своих мертвецов проклятые землячки собрали еще днем. На берегу реки выросло маленькое кладбище.
Рихард опустил бинокль и посмотрел на свои позиции. Не вдохновляющее зрелище. На флангах вместо неутомимых станкачей два ручных пулемета. Очень хорошая штука в наступлении, но решительную атаку ими не остановить. По окопам хаотично бродят люди. Вроде совершенно без дела. При виде высунувшегося из стрелковой ячейки сержанта Мюллера, капитан улыбнулся — именно Мюллер придумал дать людям шататься по позиции, чтоб каски выглядывали над брустверами. Пусть русские думают, что нас здесь много.
Солнце склонилось к горизонту. Еще один взгляд на часы. Капитан остро чувствует неудобство от отсутствия связи. На учениях в Миссури все было, а тут в поле много полезного и необходимого вдруг потерялось. И хорошо если застряло в Анкоридже, а не в захваченных русскими портах. Связь нужна как воздух. Впрочем, все равно надо уходить и уже не важно где там основная группа. Подниматься и пусть будет что будет.
— Мюллер, — капитан скатился в окоп и жестом подозвал к себе сержанта. — Бери Сидорчука, Шустермана, еще трех человек по твоему выбору и бегом на первую линию.
— Сколько нам времени даете?
— Час с этого момента. Затем сворачиваешься и догоняешь.
Последнюю группу прикрытия Рихард выбрал по методу: кто первым на глаз попался. Хотелось думать — удачно. Ганс Мюллер жилистый, суховатый, длиннноногий, Сидорчук из канадских фермеров, на марш-бросках показал себя выносливым и упертым мулом. Эти догонят быстро.
— Ганс, — окрикнул сержанта. — Дольше необходимого не задерживайся. Смотри, чтоб догнал нас.
С этим Рихард резко повернулся и поспешил дальше. Ему всегда было тяжело оставлять своих людей. Ничего с этим не сделать.
— Сержант, поднимай парней.
— Снимаемся? — Хозе Марти вскочил на ноги.
— Тихо, без лишнего шума. Не кричать, не свистеть.
— Сделаем, капитан.
Пока все складывалось удачно. Когда уходила основная группа с орудий сняли замки и панорамы, намеренно сорвали маскировку. Машины на руках укатили за перелесок в тылу, только там завели моторы. Люди покидали позиции маленькими группами, отделениями по ходам сообщения и прячась за рельефом и кустами. Русские ничего не заметили.
Теперь Рихард Бользен повторил нехитрый маневр силами одного взвода. Тихо спокойно
На опушке леса всех всполошил крик дозорного. Над лесом шёл самолёт. Успели. Залегли под кустами и деревьями пока железный коршун высматривал с неба добычу. Очень хочется надеяться, русские ничего не заметили.
— Поднимаемся! Марти, Тейлор в авангард. Я в замыкающих.
Уходили быстрым темпом. Рихард специально занял место в хвосте колонны и даже приотстал от своих. Не только чтоб первым услышать топот ног парней из заслона, либо шум моторов вражеских броневиков. При таких маршах при отступлении проявляется одна нехорошая штука. Некоторые как бы случайно отстают или теряются. Не всегда случайно, разумеется.
С этими мыслями Рихард поправил «Томиган» на плече. Сам он отстал шагов на десять и вслушивался в лес. Тайга даже не замечает войну. Как и тысячи лет назад шумят деревья, цокают коготки, кричат птицы. Древний лес поглотил группу людей. Все как тысячи лет назад.
Рихард не знал, о чем думают и что чувствуют его люди, но сам вдруг ощутил себя в некоем волшебном Зазеркалье, в изнанке мира, удивительной тени. Казалось, они вообще ушли из этого мира. Потерялись, спрятались от врагов, скрылись в древнем лесу, как индейцы от бледнолицых.
Сумерки незаметно сгустились. Идти стало тяжелей. Однако, на душе полегчало. Древний лес на краткий миг спрятал человека не только от войны и врагов, но и от дурных мыслей, вчерашних хлопот, никому не нужных забот.
Уже ночью отряд нашел брошенные машины. Вскоре авангард по цепочке передал, что слышит топот ног и треск веток.
Глава 16
Карибское море
24 августа 1942. Кирилл.
— Господа, прошу считать это делом чести, — полковник Черепов заложил руки за спину. — Мы атакуем американцев.
Летчики собрались в ангаре. Вокруг только стальные стены. Все машины подняты на палубу. Аварийные команды еще срезают автогеном покореженные трубы и конструкции, механики и оружейники волокут тележки со снарядными и пулеметными лентами. Воняет горелым металлом и взрывчаткой. Георгиевский авианосец ранен, но не побежден, его люди готовы драться. Среди летчиков «Выборга» чуть на особь держатся пятеро истребителей с «Очакова». Они сели на свободную палубу.
— Первая и вторая истребительные, вам задача сопроводить, довести до цели бомбардировщиков. Расчистите им дорогу, утопите и придушите всех, кто попытается встать на пути. Третья в обороне. Очаковцы, — взгляд на новичков, — работаем вместе. Штабс-капитан Вите, берите молодцев под свою руку.
— Координаты цели известны?
— Да. Запишете и получите прокладки после построения, — полковник поворачивается к штурмовикам. — Господа, не приказываю, но прошу, дотянитесь.
Мощные турбины разогнали авианосец до самого полного. Пока готовили к вылету самолеты, механики облазили и перепроверили катапульту. Одновременно матросы палубной команды белой краской нанесли на настил безопасный коридор для взлета. Обе бомбы легли ближе к правому борту. Слева остался целый участок палубы. Узкий коридор, но волнение слабое, качка почти не чувствуется, ветер дует ровно без порывов. Если не жмуриться от страха, взлететь можно.