Плачь обо мне, небо
Шрифт:
— Нам пора.
Сожаление, пронизывающее голос, сложно было скрыть; Катерина, уже отошедшая от своего незваного сна, ничего не ответила — оправив едва примявшиеся юбки, она выпрямилась, готовая следовать за Николаем по тому же пути, которым они шли сюда.
Комментарий к Глава четвертая. Без слова, без жеста, без мыслей
*бурнус — женская верхняя одежда, представлявшая собой очень широкое пальто.
========== Глава пятая. Горечь злейших на свете судеб ==========
Российская Империя, Санкт-Петербург, год 1864, апрель, 11.
Император редко наносил визиты на половину своей супруги,
— … Сергей Григорьевич подготовил прекрасную программу, которая позволит завершить этот этап.
Роль графа Строганова в воспитании цесаревича действительно была неоценима, что не отрицал никто из императорской фамилии. Однако далеко не это сейчас волновало Марию Александровну, догадывающуюся о том, что стоит за заграничным путешествием сына: отнюдь не одно лишь знакомство с европейскими дворами ставил в приоритет государь.
— Вы полагаете, уже пора?
— Прошло чуть меньше года с его последней поездки по стране…
— Я не о том, Ваше Величество, — мягко остановила его Императрица. — Вы ведь намереваетесь заговорить с сыном об обручении?
— Мари, видит Бог, я не желаю давить на Николая, — устало прикрыв глаза, после недолгого раздумья произнес Император, — но его интерес к фрейлине Голицыной день ото дня становится лишь сильнее. Я не хочу, чтобы он повторил мои ошибки.
— Вы говорите о своем желании отречься от престола ради женщины, Ваше Величество? — даже говоря о таких вещах, Мария Александровна оставалась безупречно спокойной; словно бы ее совершенно не трогали воспоминания об увлечениях ее царственного супруга. — Никса не столь импульсивен — он не поставит под угрозу судьбу Империи, — она покачала головой, невольно касаясь пальцами жемчужного браслета на своем запястье.
— Видели бы Вы его несколькими месяцами ранее, когда… — он осекся, запоздало осознав, что об этом случае Императрице неизвестно, и узнать о нем она не должна. — Когда он так яро защищал честь mademoiselle Голицыной.
— И одно лишь это привело Вас к подобным мыслям? Он унаследовал Ваше благородство, Ваше Величество, однако никогда не совершал бездумных поступков.
— Мари, — государь приблизился к супруге и осторожно коснулся сухими губами ее руки, — я обещаю Вам, что позволю совершить Николаю собственный выбор, как это когда-то сделали мои родители. И, более того, он будет волен сам решить, когда объявить о помолвке и назначить дату браковенчания.
У нее не было причин не доверять ему. Не было причин сомневаться в его любви к сыну. И все же материнское сердце болезненно сжалось; Императрица понимала, что будет значить одно лишь
Покорно склоняя голову перед супругом, которому не имела прав перечить, Мария Александровна позволила тяжелому вздоху сорваться с ее губ.
Оставалось лишь молиться о том, что хотя бы одна принцесса придется сыну по душе.
***
Российская Империя, Санкт-Петербург, год 1864, апрель, 12.
Слушая речь брата, вызванного сразу после занятий с Борисом Николаевичем Чичериным, преподававшим государственное право, Николай беспрестанно переставлял шахматные фигурки на отполированной до блеска доске, и точно так же перемещались в его голове кусочки мозаики, все никак не желающей сложиться в единую картину. Полученное вчера письмо, долженствовавшее стать ответом на большинство его вопросов, прояснило немногое, и отнюдь не успокоило — скорее заставило построить еще несколько новых теорий и переосмыслить старые.
— Мари… Мария Элимовна, — поправился Великий князь, — весь вечер того дня провела подле государыни, сразу после дежурства отправившись к себе. О беседе с княжной Голицыной ни с кем не говорила. Почему тебе так важно было это узнать?
— Катрин сказала, что mademoiselle Мещерская отрекомендовала ей Гостиный Двор, — задумчиво произнес Николай, оставляя ладью на крайней черной клетке. — Их беседа имела место быть днем, а следующим утром Катрин отправилась на прогулку. Злоумышленник знал, что она будет именно там, иначе бы с той женщиной она столкнулась не напротив Казанского собора.
— Ты не берешь во внимание случайность этой встречи?
— Нет, — цесаревич стиснул зубы, — как бы мне того ни хотелось, но все было спланировано. Не пойми меня превратно, Саша, — он обернулся к брату, и тот поразился безграничной усталости, затопившей синие глаза, — я не желаю обвинить mademoiselle Мещерскую или кого-либо еще: я только лишь стараюсь понять, кого еще удалось привлечь тому человеку.
— Но если Мария Элимовна и вправду непричастна, то как?..
— Беседа ведь не была конфиденциальной?
Александр пожал плечами: об этом он не спрашивал, но более чем был уверен, что подле матери в тот момент находились и другие фрейлины, а у них, как известно, не только языки длинные, но и слух тем лучше, чем меньше чужие речи касаются непосредственно их. Во дворце вообще сложно хоть какую-то информацию утаить, и уж тем более ту, что звучит в женском кругу.
— Мне необходимо точно знать, кто из фрейлин присутствовал у Императрицы в тот момент, и кто из них отлучался из дворца.
— Возможно, стоит побеседовать с mademoiselle Жуковской? Она обычно в курсе всего, что происходит в штате государыни. Или с mademoiselle Бобринской.