Плакса
Шрифт:
Я и впрямь не в своем уме.
Грузовик несется в ночи — каково его место назначения? Кто, блядь, знает?
Если бы я умер прямо здесь, прямо сейчас, интересно, кто б меня оплакивал? Что было бы написано на моем надгробии?
Любимый сын Джун и...
Тошнота подступает к горлу. Кажется, сейчас блевану.
Но тошнота, злость разжигают внутри тьму, которая клубится и танцует под голоса в моей голове, велящие убить их... убить их всех. А потом закрываю глаза и убираю руки с руля, понимая, что единственный
Не хочу существовать в мире, где вся жизнь была ложью. Не хочу прожить еще один день, зная, что он ненавидел меня так же сильно, как и я его. Но разница в том, что он знал, кто я, а я отродясь не был посвящен в этот факт.
Все знали, кто я... кроме меня.
Из горла вырывается крик, меня охватывает ослепляющая ярость. Шины проезжают по гравию, после чего осеняет, что я съехал с дороги. Сейчас самое время взяться за руль, если хочу жить. Умереть было бы легко... а вот жить — больно с каждым вдохом.
Этот суровый нрав появился, потому что я устал от боли, пока не встретил Дарси. Она смогла пробить мои стены, что говорит о том, что я не мертв внутри. Если бы я покончил с этим сейчас, то больше не увидел бы ее. Я пришел к мысли, что мне не хочется быть здесь.
Открыв глаза, вижу, что нахожусь примерно в пяти секундах от того, чтобы врезаться в дерево.
Выбор за мной. Впервые в жизни я выбираю, какой будет судьба.
Выбор прост — я выбираю крольчонка.
Всегда.
Берусь за руль, отчаянно поворачиваю его и нажимаю на тормоза, чтобы не заблокировать их. Грузовик замедляется раньше, чем я торможу, в нескольких метрах от крутого откоса.
С замиранием сердца открываю дверь, вываливаюсь из пикапа и, как сумасшедший, несусь по пустынной дороге. Переплетя руки над головой, запрокидываю голову и кричу звездам:
— За что? — кричу я в пустое небо. — Сука, за что? Как ты мог!»
Я не знаю, о ком сейчас говорю. Виноваты все, кто в этом замешан.
Протянув руку до упавшей на землю ветки, со всей силы начинаю бить по пикапу. Каждая вмятина — отражение тысячи ударов по моему сердцу. Легче не становится, но когда я задыхаюсь и становлюсь мокрым от пота, останавливаюсь.
— Черт! — выкрикиваю снова и снова.
Этот срыв — лишь начало грядущих событий. Мне нужно возвращаться.
Когда я возвращаюсь к Дарси, уже рассветает, и я знаю, что скоро все пойдет по накатанной.
Открыв дверь, чувствую запах варящегося кофе и захожу на кухню. Увидев меня, она выпрямляется. Прежде она опиралась на столешницу, читая книгу с рецептами.
Ее глаза сужаются. Она знает, что что-то не так.
— Нашел то, что искал? — спрашивает она, поскольку в записке говорилось, что я еду к Карсону.
Киваю, наливая себе чашку кофе.
Она ждет, что я продолжу, но я не в силах. Впервые в жизни я боюсь, боюсь разочаровать ее, тогда как борюсь со своими убеждениями.
Повернувшись спиной, смотрю на свое отражение в панели. Хреново выгляжу. Я потерял счет синякам и порезам, которые появились не пойми когда
— Так у нас все на мази? Карсон умрет?
В любой другой день я бы ответил «да», но не сегодня, и все из-за того, что лежит у меня в заднем кармане, как оковы вокруг сердца.
— Рэв? Что не так?
Я бы хотел ответить ей, но не могу. Я должен хотеть убить их всех, но этого не делаю... и что это говорит обо мне?
— Завтра мы убьем Карсона и всех, кто встанет на нашем пути, так?
Вот он — момент истины.
В глубине души я думаю, что всегда хотел узнать, кто он такой; он — половина того, кто я есть. Думал, что если узнаю, кто мой отец, то смогу лучше понять, кто я.
Но теперь, когда мне известен ответ, понимаю, лучше бы я не знал.
— Нет, — отвечаю, приготовившись к последствиям.
— Что значит «нет»?
— Нет, мы не можем убить Карсона. Мы найдем другой способ отомстить.
Тишина...
Я должен принять ее. Она не продлится долго.
А вот голоса в моей башке не умолкают. Они повторяют слова, которые я прочитал в том документе. Раскрытие моей грязной родословной.
Меня зовут Августин Блэквуд... и Уолтер Бекетт — мой биологический отец.
Карсон — мой брат, и мы просто два больных отморозка с разных берегов.
Кофейная чашка разбивается вдребезги прямо передо мной, осколки задевают мою щеку, когда я вижу непоколебимое выражение лица Дарси, смотрящей на меня в ответ.
Да начнутся игры...
Рэв медленно поворачивается и вглядывается мне в лицо. Его глаза больше не те прекрасные янтарные драгоценности, а черные дыры, словно я только что испытала терпение жнеца.
— Не знаю, в чем твоя проблема, Рэв, но мы, блядь, укокошим Карсона, как свинью на вертеле, и сделаем это немедленно! — бью ладонями по столешнице, прекрасно понимая, что только что спровоцировала зверя, когда швырнула чашку, едва не попав ему в голову.
Он сметает одной рукой мусор со столешницы и перепрыгивает через нее, опрокидывая посуду и утварь на мраморный пол, и встает рядом со мной. Его большие руки обхватывают меня за шею, и я вижу, как его зубы скрежещут, когда он смотрит вниз и сильно прижимается своим носом к моему.
Слюна вылетает из его рта, когда он говорит:
— Угомонись, лютик. Карсон — мой… долбанный брат. — Этот гортанный звук вырывается из его горла и ударяет под дых.
Время останавливается, и мы словно переносимся в другой мир с этим откровением. Хочется думать, что это стеб, но я вижу, что ни черта. Это просто очередная пакость, которую вселенная решила подкинуть нам.