Пламя над бездной (другой перевод)
Шрифт:
Фам секунду смотрел на него, потом отвернулся к диагностическим дисплеям. Прошло пять секунд.
– Ты прав. Окно отчета о состоянии зациклилось. Выдает старые результаты.
Он лихорадочно переключал картинки с разбросанных по «Внеполосному-II» камер. Отвечала едва ли половина, но что они показывали! Водный резервуар корабля превратился в затянутую туманом ледяную пещеру. Оттуда-то и доносились глухие удары – тонны воды вылетали в космос. Еще дюжина вспомогательных подсистем жизнеобеспечения сбрендила, и… и вдобавок свихнулся блокпост возле мастерской. Лучеметы вели непрерывную стрельбу на малой мощности. Однако, невзирая на очевидный урон, диагностические индикаторы по-прежнему сияли зеленым или янтарным или вообще
Фам отстегнулся и оттолкнулся от потолка. На миг Равне показалось, что он сейчас бросится прочь с мостика. Потом он овладел собой и мрачно принялся тушить огонь.
Следующие несколько минут на мостике царила тишина, временами прерываемая тихой бранью Фама: никакое из очевидных решений не срабатывало.
– Каскад отказов, – пробормотал он пару раз. – Автоматика огнетушителей вырубилась… Не могу откачать из мастерской воздух. Мои лучеметы там все пережгли.
Пожар на корабле. Равна видела изображения подобных катастроф, но они всегда казались ей маловероятными. Разве может пламя долго продержаться в сердце абсолютного вакуума? К тому же при нулевой гравитации пожар сам задохнется и без откачки воздуха. Камера из мастерской показывала размытую картинку в прямом эфире: да, пламя выжирало кислород и некоторые листы изолирующей пены едва-едва обгорели, изолированные возникшими пустотами. Но пожар продолжал распространяться, медленно продвигаясь туда, где еще был воздух. Кое-где тепловая турбулентность обогащала его кислородом, и выгоревшие было области вспыхивали снова.
– Вентиляция все еще работает, сир Фам.
– Знаю. Не могу ее отключить. Механизм заплавило в открытом положении, наверное.
– Все же думаю, что ошибка программная. – Синепанцирь мгновение помолчал. – Попробуйте вот так… – Указания наездника Равне ничего не говорили. Какие-то низкоуровневые команды.
Но Фам кивнул, и пальцы его заплясали над консолью.
В мастерской языки пламени, подбираясь к корпусу, прогрызали конструкционную пену. Теперь они лизали внутренние части брони, на которую Фам потратил столько времени. Последняя версия была готова лишь наполовину. Равна вспомнила, что Фам планировал приделать к доспехам реактивные двигатели… Там же окислители!
– Фам, а броня герме…
Огонь был в шестидесяти метрах и скрыт дюжиной переборок. Раздался взрыв: далекий тупой удар, издалека – так, ничего особенного. Но в камере было видно, что броня разлетелась на части и пламя, торжествуя, воссияло еще ярче.
Через несколько секунд Фам закончил вводить рекомендованные Синепанцирем команды, и вентиляция в мастерской отключилась. Огонь продолжал пожирать остатки брони еще полчаса, но дальше по мастерской не распространялся.
На расчистку пепелища, оценку ущерба и проверки, не затаилась ли где новая напасть, ушло еще двое суток. Большая часть мастерской была уничтожена огнем. На планете Когтей придется обойтись без брони. Фам спас один из лучеметов, стерегших подступы к мастерской. Классический каскад случайных взаимосвязанных ошибок охватил весь корабль. Они потеряли пятьдесят процентов запаса воды. Посадочная шлюпка лишилась почти всей вершинной автоматики.
Ракетный двигатель «Внеполосного-II» сильно пострадал. В межзвездном пространстве это было не страшно, однако заключительный этап путешествия предусматривал компенсацию скорости при ускорении 0,4g. Слава небесам, антиграв уцелел, и в гравитационных колодцах, то бишь на планете Когтей, маневрировать можно будет без труда.
Равна понимала, как близка была гибель, и с ужасом наблюдала за Фамом. Она боялась, что он примет случившееся за новое, окончательное доказательство измены наездников и совсем слетит с катушек. Как ни странно, случилось противоположное.
Равна спросила Фама на этот счет.
– Я не изменил своего мнения, – ответил он наконец. – Я вынужден был уравновешивать риски и просчитался. А может, равновесия никакого и нет. Может быть, Погибель нас одолеет.
Богосколок слишком многое доверил Фаму сделать самостоятельно. Теперь паранойя его несколько ослабевала.
В семи неделях пути от Гармоничного Покоя и менее чем в неделе от того, что их ожидало на планете Когтей, Фам впал в многодневную фугу. Прежде он был сильно занят бесплодными попытками проверить всю автоматику, какая могла им пригодиться у Когтей. Сейчас Равна не могла его даже поесть дозваться.
Дисплей навигатора показывал три флота, размеченные по интуитивным догадкам Фама и данным новостных групп: агенты Погибели, Альянс во Имя Защиты и остатки Коммерческой охраны Сьяндры Кей. Смертоносные чудовища и останки их жертвы. Альянс регулярно отсылал бюллетени о своем продвижении в новостные группы. Коммерческая охрана Сьяндры Кей ответила парой кратких опровержений, по большей части храня молчание: к пропаганде они либо не привыкли, либо, что вероятнее, не интересовались ею. Коммерческой охране больше ничего не осталось, как искать личного возмездия. А Погибельный флот? В новостях он о себе не заявлял. Сопоставляя данные по срокам вылета и потерянным кораблям, Наблюдатели войны пришли к выводу, что собрана флотилия в спешке, из подручных судов, контролировавшихся Погибелью внизу на момент известия Гармоничного Покоя о катастрофе. Равна же знала, что Наблюдатели войны кое в чем ошиблись: флот Погибели не был безмолвен. Тридцать раз за последние недели он отправлял сообщения «Внеполосному-II»… В формате данных для программ управления тележкой. Фам велел кораблю отбрасывать все такие сообщения непрочитанными – и беспокоился, следует ли судно его приказу. В конце концов, «Внеполосный-II» спроектирован наездниками.
Но мука, терзавшая его, ушла с поверхности на глубину. Фам целыми часами сидел, уставясь в экран. Вскоре остатки флотилии Сьяндры Кей сблизятся с флотом Альянса. Хотя бы эти мерзавцы поплатятся за всё. Но ведь останутся Погибельный флот и по меньшей мере часть сил Альянса… Быть может, фугу вызвало отчаяние беспомощного богосколка.
Прошло три дня, и Фам пришел в себя. Лицо его слегка заострилось, но выражение приобрело более вменяемое, чем в предыдущие недели. Он попросил Равну привести на мостик наездников.
Когда это было сделано, Фам показал им заполнившие окошко ультраволновые следы. Три флотилии выстроились в подобии цилиндра, глубиной пять световых лет и диаметром три. Дисплей показывал только часть этого объема, сердцевинную зону, где разместились самые скоростные суда преследователей. Текущее местоположение каждого отмечалось искоркой света в начале бесконечного следа меньших, тускнеющих огоньков – ультраволновой отпечаток корабельного двигателя.
– Я отметил наиболее вероятные траектории каждого флота красным, синим и зеленым.
Самые быстрые корабли собрались в комок такой плотный, что в разрешении навигатора он казался белесым, с торчащими наружу цветными нитями. Были и другие тэги, а также аннотации, смысла которых Фам, как признался Равне, и сам не понимал.
– Передний фронт этой оравы – быстрейшие из быстрых – продолжает сокращать отставание.
Синепанцирь нерешительно предложил:
– Мы могли бы немного улучшить скоростные показатели, доверь вы мне управление. Ненамного, но…
Ответ Фама был, по крайней мере, вежливым: