Платина и шоколад
Шрифт:
— С чего бы, а? В точку попал?
— Мне на хуй не нужно пресмыкание. Ни твоё, ни её, ни кого бы то ни было, понял меня?
— Да уж не верится.
— Не зли меня. Или я сейчас... грр...
— Очень красноречиво, Малфой. Только я не боюсь. Не на того напал.
Драко не успел рявкнуть что-то в ответ, хотя уже открыл рот, но его локтя коснулись пальцы Грейнджер.
Потянули назад, и это, как ни странно, подействовало.
Слизеринец отступил, хотя по-прежнему
Это нужно было заканчивать. Сумасшедший дом какой-то.
— Гарри, прекрати.
— Гермиона!
— Гар-ри. Прек-ра-ти.
— И давно ты заступаешься за него?
— Я не заступаюсь, я, к чёрту, пытаюсь избежать конфликта!
Он замолчал.
Без труда можно было заметить, как на щеках Поттера движутся желваки. А в следующий момент он сделал раздражённый шаг назад.
— Супер. Супер! Хер с вами, — и, развернувшись на каблуках, он рванул к выходу, продираясь сквозь уже довольно плотную толпу из зевак, которые, как оказалось, настороженно наблюдали за происходящим.
Малфой яростно смотрел вслед удаляющемуся гриффиндорцу. Забини сжимал руки, застыв в напряжённой позе, будто собирался в любой момент совершить рывок и кинуться за ним. Паркинсон тихо переговаривалась с Гойлом, щуря светлые глаза, а Рон отчаянно пытался скрыть свой почти бордовый румянец.
Такой, что веснушки исчезли с его лица.
Картина маслом.
Гермиона почти вздрогнула, когда низкий голос Блейза вклинился в голову:
— Вам что здесь, спектакль показывают? Брысь.
На секунду показалось, что обращаются к ней и Уизли, но, обернувшись, она поняла, что взгляд тёмных глаз скользит по лицам студентов, которые тут же безропотно начали расходиться.
Никогда не думала, что настанет этот день. Но, кажется, сейчас она была благодарна Забини.
Быстро облизав губы, Грейнджер фыркнула и покачала головой. Бред. Чувствуя себя участницей какой-то постановки, она в несколько шагов подошла к Рону и, крепко взявшись за локоть рыжего, потащила к гриффиндорскому столу.
Оборачиваться не хотелось, да и не нужно. Была уверена, что слизеринцы поступили так же. Слуха достигал визгливый голос Пэнси, проклинающий мерзких красно-золотых.
— Малфой, конечно, редкостный придурок, — прогудел Уизли над ухом. — Но он не трогал меня. Гарри просто показалось. Я говорил, но он не послушал.
— Я догадывалась, — отозвалась Гермиона, против воли прикладывая к горящей щеке прохладную ладонь.
Видит Мерлин, давно ей не было так стыдно.
Слова Поттера стучали в голове: ты согласна пресмыкаться перед этим уродом. Пальцы яростно сжались, и Рон с шипением втянул в себя воздух, вырывая руку.
— Эй!
— Прости, — она отвела глаза.
Заняла своё место за столом, игнорируя взгляды со всех сторон,
Всё ещё злясь.
— Какая муха его укусила?.. Он не должен был говорить о тебе такие гадкие вещи.
— Да, наверное.
— Просто знай, что я не поддерживаю его в этом. Я не хочу, чтобы ты думала, как будто я думаю, что ты подмазываешься к…
— Я знаю. Достаточно, Рональд.
Она ответила слишком быстро, и это было верным знаком, что разговор продолжать не стоило. Уизли понимающе кивнул и принялся накладывать себе омлет с помидорами.
— Ладно, забыли, да?
Гермиона кивнула.
Забыли. Только кому от этого легче, если это было? Кажется, никому.
Она искренне не понимала, что произошло с Гарри. Она искренне не хотела этого понимать.
Пусть всё просто станет, как было.
Потому что ещё немного информации для её избитого мозга — и она просто разорвётся на части.
Быстрый взгляд коснулся Малфоя. Сам по себе.
Он не ел. Хмуро смотрел перед собой, слушая то, что говорил Забини, немного наклонившись. Изредка отвечал. И безостановочно постукивал костяшками пальцев по столу.
Он тоже злился. Его можно понять.
Господи. Грейнджер понимает Малфоя. Что-то новенькое.
Что-то охренеть какое новенькое.
Сердце застыло, когда их взгляды встретились. И, кажется, Драко тут же прекратил слышать то, что бормотал Блейз. Только немного нахмурился, но продолжал смотреть.
Гермиона слегка кивнула.
Неясно, зачем вообще. Кивок, не несущий смысла. Не “спасибо”. Не “все нормально”.
Просто — я здесь. Если что.
А потом, прежде, чем это показалось слишком странным, он кивнул ей в ответ. И тоже, наверное, не понял, для чего. Потому что угол тонкого рта дёрнулся, будто в порыве усмехнуться. После чего слизеринец вздохнул и отвернулся, а она снова немного покраснела.
Но характер румянца был другим.
Вспомнились эти-руки. И это-дыхание.
Этот-Малфой.
То, как он одёрнул её толстовку.
Будто пилюля для раздражённой и натянутой до гудения струны терпения Гермионы Грейнджер.
Мерлин. Неужели это успокаивает её. Неужели Драко успокаивает её?
Нет. Просто хотя бы потому, что… он был всем. Всем остальным.
Воплощением всего, что она ненавидела.
Ненавидела и…
Она медленно закрыла глаза. В сознании тихо-тихо запел Стинг.
Глава 21
— Я не хочу, чтобы ты думал, что я лезу не в своё дело, Гарри… но… это и моё дело тоже. Я твой лучший друг, поэтому, наверное, ты мог бы рассказать мне, что с тобой происходит.