Плеяда

Суконкин Алексей

– Конец связи, - Каштан поспешил соскочить с неловкого разговора.

Осматривая позиции, Гоча нашёл четыре реактивных гранатомёта, аккуратно сложенных в полуразрушенном блиндаже, а рядом – вскрытый цинк с автоматными патронами, наполненный не менее, чем на половину.

Время от времени со стороны противника раздавались орудийные и миномётные выстрелы, и по позициям несколько раз прилетали мины, но все они падали, так получалось, вдали от людей, не причиняя им вреда. Несколько раз пролетали коптеры, которые не обращали внимания на занятую отделением лесополку, улетая куда-то дальше, в сторону основных позиций батальона – в любом случае им там было интереснее.

Кузя,

не горя желанием воевать, спрятался под упавшим деревом, где быстро оборудовал себе лежак, накидав сверху веток – полагая, что такой маскировки будет достаточно. Там он выложил из рюкзака свои запасы еды – три сухпайка, и плотненько пообедав, завалился спать, проигнорировал окрики Ганса, искавшего его, чтобы нарезать задачи.

Не найдя «заслуженного авторитета», Ганс привлёк к делу Якута, которого отвёл на правый фланг занимаемой лесополки «Десна». Далее, через семьдесят метров открытого пространства, под косым углом к «Десне» располагалась лесополоса «Зея», о которой упомянул Бизон.

– Сечёшь в оба глаза. Если прощёлкаешь немца, и тебе конец, и нам. Но тебе конец точно, а нам нет, мы, может, успеем что-то сделать. Они могут двигаться по лесополке, - Ганс указал рукой на «Зею», - если увидишь там движение, сразу открывай огонь. Всё понял?

– Да чего тут не понять?

– Ну, мало ли. Вдруг ты не догадливый.

– А долго сидеть? Меня кто-нибудь сменит?

– Зачем?

– Ну, чтобы отдохнуть.

– Отдохнуть от чего? От того, что ты тут будешь просто сидеть и ничего не делать?

– А спать как?

– А ты что, в подвале не выспался? Пять часов спал, как убитый!

– Ганс, это не дело, - Якут покачал головой. – Я что, за всех тут должен на фишке стоять?

– А ты не стоишь, ты сидишь.

– Я серьёзно.

– И я серьёзно.

От Ганса несло силой, уверенностью и полученным боевым опытом, Якут излучал страх предстоящего одиночества и сомнение в справедливости такого распределения задач. Где-то в глубине души Ганс выбирал, чем сломить сейчас этот демарш: разъяснением задач остальных бойцов, или же оплеухой, и не мог выбрать, хотя Якут был вдвое его моложе, однако, при этом он явно не был совсем уж слабохарактерной личностью, для убеждения которой хватило бы одной пощёчины.

– Ты это, - сказал Ганс, секунды спустя. – Не кичись. Тут всем работы хватит. И у тебя ещё не самая сложная.

– Просто про меня не забывайте, - примирительно ответил Якут.

– Не забудем, - пообещал Ганс.

Ещё недавно Якут «парился на зоне», отбывая срок за вооружённый грабёж, к которому его толкнули обстоятельства и слабость перед соблазном быстрого обогащения. Работая на рынке охранником, в один прекрасный момент он узнал, что одна из местных среднеазиатских диаспор будет вывозить накопленную наличность. Делу способствовало наличие у него служебного оружия – пистолета - который он и использовал в попытке завладеть целым баулом налички. Радоваться успеху пришлось не долго – уголовный розыск нашёл его через сутки на его же даче. К тому времени потратить он смог три тысячи рублей – на бутылку шотландского виски, бутылку колы, шоколадку, сервелат и килограмм яблок. Пару миллионов присвоили опера, пока оформляли изъятие, еще двадцать шесть миллионов государство обратило в казну, так как заявители не смогли объяснить источник их происхождения. Отсидеть он успел три года, после чего сотрудники оперчасти популярно объяснили ему преимущества подписания соглашения с Министерством Обороны, после чего он очень быстро оказался на фронте – в прославленном орденоносном

мотострелковом соединении. Для него эти события были как обухом по голове – бывало даже сложно поверить в происходящее: только недавно ты был ещё на зоне, и точно знал, когда выйдешь на свободу, и вдруг раз, ты не понять где, вокруг война, а вместо перспектив стать свободным членом общества, стала преобладать перспектива быстрого упокоения, причём, как он вдруг стал осознавать, скорее всего без всякой пользы для Родины и себя лично.

– Не забудем, - пообещал Ганс и спросил: - А почему тебя назвали Якут?

– Я в Якутске родился, - признался собеседник. – Семья уехала оттуда, когда мне было три месяца. Во взрослой жизни я там никогда не был.

– Я понял, - кивнул Ганс.

– А почему ты – Ганс? – задал Якут встречный вопрос.

– А потому что я родился в Германии, - ответил Ганс. – Отец служил в ГСВГ, в Магдебурге. Во взрослой жизни я там никогда не был. Но, чую, скоро придётся.

Оставив Якута одного, Ганс пошёл по позиции, снова осматривая доставшее им хозяйство. Под сваленным деревом ему посчастливилось найти большую сапёрную лопату и топор, принесённые сюда прошлыми сменами. Забрав инструменты, он вернулся к сохранившемуся блиндажу, где уже сидели Гоча, Аватар и оставивший свою позицию Крот.

– Мужики, я нашёл шанцевый инструмент, - сказал Ганс. – Будет, чем копать.

– Отлично, - кивнул Гоча. – Я первый!

Он взял лопату и выбрался из блиндажа.

– Я вообще не согласен, - заявил Аватар. – Нам обещали нормальные окопы, а не это.

– Так делай их нормальными, - ответил Ганс.

– Моя задача – оборонять позицию, а не строить укрепления. Нам должны были всё тут построить…

– Кто должен? – спросил Ганс.

– Тот, кто нас сюда послал, - сказал Аватар. – Я не нанимался землекопом тут работать. Я подписал контракт как пулемётчик. Моё дело – стрелять.

– То есть, ты сам себя защитить не хочешь?

– В смысле?

– В смысле оборудовать себе окоп или стрелковую ячейку. По-твоему, это кто-то другой должен делать?

– По-моему – да. Они должны были загнать сюда экскаватор!

– Хорошо, - кивнул Ганс. – Пусть будет так. Пусть будет экскаватор.

– Птица! – крикнул снаружи Гоча и через секунду запрыгнул обратно в блиндаж.

Вход в сооружение был прикрыт плащ-палаткой, которую Гоча тут же задёрнул и затаился.

– Где-то надо мной висел, - пояснил он. – Поздно его услышал…

Все напряженно вслушались – визг коптера был слышен отчётливо.

– Лишь бы не со сбросами, - сказал Ганс, и в этот же момент за «занавеской» раздался взрыв, который буквально вдул плащ-палатку вовнутрь блиндажа.

От близкого разрыва у всех заложило в ушах. Люди начали ощупывать себя на предмет ранений, но таковых не оказалось.

– Крот, у тебя как там, всё нормально? – усмехнулся Ганс.

– Вроде да, - под хохот остальных ответил боец.

– Обычно «мавик» одну гранату таскает, - сказал Гоча и высунулся наружу. – Чисто. Улетел.

– Надо дверь сделать, - сказал Ганс. – Чтобы от осколков защищала, если так же будут сбрасывать.

– Бронированную, - подсказал Крот.

– А ты почему здесь? – спросил Ганс, посмотрев на него. – Я же тебя на пост выставил.

– Все пошли в блиндаж, и я пошёл, - Крот пожал плечами, словно не совершил ничего из ряда вон выходящего.

Снаружи раздался неразборчивый крик, затем простучала автоматная очередь, за ней ещё одна.

– К бою, - быстро сориентировался Ганс, и первым выскочил из блиндажа.