Плохие слова
Шрифт:
— Рустам, я постараюсь, но…
— Все. Свободен. И никаких «постараюсь». Или ты будешь знать немецкий, или я тебя реально прибью. Реально, понял? Кругом марш…
Последние слова произносятся вполголоса, почти небрежно. В этом особый сержантский шик: молодой боец и так услышит и все сделает, а напрягать горло командами заслуженному воину ГСВГ, ожидающему приказа об увольнении в запас, не к лицу.
Андрей прижимает к груди книжки, выходит из каптерки и делает несколько сомнамбулических шагов по коридору.
Немецкий язык.
Придется
В голове все смешалось.
Андрей бредет в умывальник, садится на батарею и листает самоучитель. Самоучитель нашпигован непонятными чужими текстами. Строчки, как змеи.
Никаких шансов. Через неделю просто убьют.
Фаитов давно имеет зуб, вот, нашел повод придраться. Ну что за дурак? Зачем вылез утром с этими часами? Что теперь делать? Идти к командиру части, писать заяву? Если поднять большую бучу, рано или поздно переведут в другое место. Но где гарантия, что до этого его не успеют разметелить так, что для перевода будет выдан мешок с костями? И потом — здесь осталось всего два или два с половиной месяца мучений, а на новом месте многое придется начинать с нуля. И чем в бригаде — а если переведут, то скорее всего в бригаду — лучше? Такой же беспредел, даже хуже. С новичка вообще три шкуры спустят. Здесь хотя бы все знакомо.
Андрей опускает взгляд на первую страницу.
Вступление… вклад в мировую культуру… язык Шиллера и Гете, шли бы вы оба в баню… по-немецки говорят около ста миллионов человек… гады, фашисты проклятые… карты ГДР, ФРГ, Австрии и Швейцарии, чтоб вам всем вместе провалиться… алфавит, буквы знакомые, некоторые с точками наверху…
Глаза машинально отсеивают ненужное. Из глубин зашнурованного сознания проступает привычка учиться. Учиться быстро, за день до экзамена, запоминать с первого раза, недоученное восполнять бойким языком и общим образованием. Как любил говорить профессор Гозман, хороший студент не тот, кто учится, а тот, кто умеет пользоваться справочной литературой. А справочная литература — вот она. Пользуйся — не хочу.
Андрей открывает кран и пьет воду. У воды кислый металлический привкус. Прежде чем пить, нужно долго сливать.
Разрез головы в профиль с зубами и языком — отставить.
Прикоснитесь кончиком языка к нижним передним зубам… Так, прикоснулись, дальше…
В умывальник заходит ефрейтор Пищенко, чмошник на втором году.
— Ну что, учишься? Учись, студент.
Дать бы ему в морду! Но пока нельзя. Откуда только узнал, скотина?
Воду до конца не закрыл, капает, звенит…
Андрей затягивает кран. В бытовке было бы удобнее. Но бытовка рядом с входом. Дежурный по части или другой офицер, зашедший в расположение роты, может внезапно сунуть туда нос. И задать ненужные вопросы.
Апфель — яблоко, эпфель — яблоки.
Эссен — кушать, есть.
При образовании долгих немецких согласных губы сильно округляются и выдвигаются вперед, а кончик языка прикасается к нижним губам. В общем, с кончиком языка все ясно — постоянно прикасается к нижним зубам.
Андрей прикасается кончиком языка к нижним губам и произносит несколько общеизвестных немецких слов:
— Хенде хох! Цурюк! Нихт ферштейн!
Листаем
Ist das alles?
Ja, das ist alles.
Что ж, какое-то сходство с английским есть, это радует.
Скоро про Андрея знает вся рота.
В умывальник заходят любопытные. Некоторые пытаются подбодрить.
— Вот звери! — с оглядкой плюет на пол Тютчев. — Надо же так докопаться! Лучше уж сортир каждую ночь чистить!
Андрей неопределенно пожимает плечами. Чистить сортир тоже удовольствие сомнительное.
— Не паникуй! Тебе нужен словарный запас максимум двести слов, — советует Нурушев, тоже студент, призванный после первого курса. — Про всякие спряжения-окончания и думать забудь. Потом выучишь. Если желание будет, хе-хе…
Neu — новый.
Baum — дерево.
Ага, стало быть, Розенбаум — розовое дерево, та самая флора, которая здесь повсюду растет вдоль дорог. Надо же, кто бы мог подумать. Звук «ч» у них четырьмя буквами пишется. Вот уроды.
Deutschland.
Deutsche Demokratische Republik.
Дальше…
Спряжение глаголов в презенсе.
Ich lerne — я учу.
Это точно, учу. Ихь лерне в полный рост. Ихь лерне так, что врагу не пожелаю.
Du lernst, er lernt, wir lernen.
Kommen — приходить,
lieben — любить,
spielen — играть…
Все. В голове каша из буквочек с точками. На часах половина третьего.
Андрей закрывает учебник и оглядывается. Этого нет. Завтра утром он проснется дома, в своей постели. Будет славное зимнее утро: темень и слякоть. Нужно вылезать из-под одеяла, одеваться, пить чай, есть бутерброд с сыром и идти на остановку. Ноги вязнут в слякотной снежной массе. От соли на ботинках остаются белые разводы. Автобус изгибается и скрипит резиновой серединой. Спрессованная пассажирская масса раскачивается на поворотах. Пахнет мокрыми шапками, духами и перегаром. Никто из пассажиров не знает и не ценит, как хорошо им живется…
В спальном помещении Андрей прячет книги под матрас. Он уже почти спит, но тут вспоминается Фаитов и вся компания. «Я тебя реально прибью…»
Андрей топчется на месте, вытаскивает самоучитель и бредет в умывальник.
Дневальный провожает его сочувственным:
— Аллес гуте.
— Данке шен, блин…
Ich bin.
Du bist.
Er ist.
Es ist.
Дас ист фантастиш. Ясно.
Wir sind.
Ihr seid.
Дальше, дальше…
Порядок слов в предложении: подлежащее, сказуемое, второстепенный член. Второстепенный член.
Сидишь ночью в умывальнике и дрочишь немецкий язык. Как самый второстепенный член… В то время как главные члены давно уже спят. И второстепенные тоже в общем-то спят… Кроме нескольких человек, которые что-то там шьют в бытовке.
Интересно, бывает ли в каком-нибудь предложении третьестепенный член?
Четвертый час. Чего только не придет в голову…
Ага, цифры. Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик погулять.
Eins, zwei, drei, vier, тут все просто.
Drei und vierzig — то бишь три и сорок, все навыворот.