«Пломбированный вагон» подборка воспоминаний
Шрифт:
— Как вы думаете, отделится ли Грузия от России?
— Не думаю, только автономию уж непременно потребует.
— Если даже и отделится, то скоро опять присоединится!
— А если она теперь потребует автономию, следует ли ее поддержать?
— Конечно! Обязательно!
— Вот видишь, что говорит Ленин насчет автономии, — сказал я потом Миха.
— Я то же самое говорю. И все те положения, о которых сейчас Ленин говорил, мне рисовались точно так же, только благодаря поспешности не захватил с собой те наброски, какие я делал в Женеве, а то показал бы
Около Гельсингфорса один вагон нашего поезда наполнился солдатами. Многие из товарищей вышли к ним, расспрашивая их, как они пережили революцию в Питере, как это произошло на фронте, какую роль они сыграли в это время и т. д.
Ленин тоже вышел к ним и тоже задавал вопросы и, когда он получал ответы, подтверждающие его положения, обращаясь к нам, говорил:
— Слушайте, слушайте…
В Выборге нас встретила рабочая манифестация. Зиновьев обратился к ним с речью. В Выборге же встретили нас Каменев и Сталин.
Наш энтузиазм достигал крайних пределов. Сердце усиленно билось.
Была уже ночь, когда прибыли в Петроград. Как живо запомнилась буквально фантастическая картина встречи.
Поезд остановился. Перрон вокзала полон народу. Перед нашим вагоном выстроены в два ряда воинские части, матросы и представители рабочих организаций.
Слышим:
— Ленина давайте нам сюда, Ленина!
Вышел Ленин. Сомкнутые ряды разделились на две части, посредине оставили дорогу.
— На караул!..
Посредине провели Ленина и снова привели обратно с букетом в руках. Мы удивлены, поражены…
Перед Лениным потом проходили тысячные армии… Но тогда нашему изумлению не было предела.
Помню прожекторы, автомобили, фаэтоны, на которых всех нас повезли.
Ожидали ареста — и вдруг такая восторженная встреча! Был Петроград, и был Ленин. Будущее было еще впереди, но Петроград уже шел за Лениным.
В жизни Петрограда начиналась новая эпоха.
Тбилиси 1957
Более полувека тому назад я познакомился с Владимиром Ильичем Лениным, говорил с ним. В 1917 году я вместе с ним ехал из Швейцарии в Петроград.
Сейчас, будучи уже в преклонном возрасте, я вспомнил все пережитое мной в период с 1903 по 1917 год и хочу рассказать о своих встречах с самым гениальным и самым простым человеком из всех, кого я знал, — с дорогим, незабвенным Ильичем.
Автор.
Это было более чем пятьдесят лет назад. Приближались исторические события 1905 года. В то время я с увлечением читал нелегально получаемые из-за границы статьи Ленина, боевые номера газеты «Искра» и мечтал о революции, в которой непременно хотел участвовать.
Для более тесного сближения с рабочими я и мой товарищ М. Давиташвили оставили учебу и поступили работать на завод. Пребывание в рабочей среде многое дало нам, но одновременно и показало, что достаточной политической подготовки мы не имеем. Надо было учиться.
Собрав необходимые средства, осенью 1903 года мы поехали в Германию,
В то время в Лейпциге, как и почти во всех больших городах Европы, существовали группы содействия Российской социал–демократической партии. Эти группы изучали научный марксизм, распространяли марксистские идеи, пересылали в Россию нелегальную революционную литературу, привлекали к работе приезжих студентов, материально поддерживали центральный орган партии — газету «Искра». Активисты групп проводили чтение рефератов, организовывали вечера и концерты, собирали пожертвования, членские
Русские студенты проходили в группах свое боевое крещение. Возвращаясь потом в Россию, они увозили с собой нелегальную литературу, пропагандировали марксистско–ленинские революционные идеи и тактику нелегальной работы.
Лейпцигская группа была одной из наиболее сильных после Женевской и Парижской. Члены ее с самого начала заняли ленинско–искровскю позицию и после раскола в партии стали на сторону большевиков. Руководил ею студент (фамилии его я не помню), уволенный за «студенческие беспорядки» из Московского университета. Он был агентом по распространению «Искры» и хорошо знал В. И. Ленина.
Студент был худым, высокого роста человеком, ходил он в полинявшей тужурке, носил русскую студенческую фуражку с синим околышем. Брюки вечно помяты, галстук висел как-то сбоку. Длинные волосы опускались сзади на засаленный воротник. В руках он всегда держал сложенный пополам портфель, наполненный брошюрами и газетами. Все прохожие обращали на него внимание, а мальчишки, бывало, кричали ему вслед: «Если у тебя нет денег, мы дадим тебе пятьдесят пфеннигов, только постригись!»
У него был такой типично студенческий вид, что по имени и фамилии его никто не называл. К нему очень шла кличка «Студент».
Встречаясь с кем-нибудь из знакомых на улице, «Студент» останавливал его и спрашивал: «А вы читали статью Ленина в «Искре»?» — и сейчас же вытаскивал из портфеля последние номера.
Познакомившись со мной, он сразу же заговорил так просто, как будто мы были старыми знакомыми.
На его вопрос о том, как протекает партийная работа в Грузии, я ответил, что революционное движение ширится, но что нет работников, не хватает литературы. Он с досадой произнес:
— Везде одно и то же! Все приезжие товарищи на это жалуются…
— Ну, а другие-то партии работают?
— Какие другие партии?
— Ну, хотя бы националисты!
— Их у нас мало. Мы не отделимся от русского рабочего движения. Мы будем вместе, ибо если Грузия моя родина, то Россия мое отечество, — ответил я.
«Студент» улыбнулся, показав свои белые зубы, и очень тепло взглянул на меня.
Я видел в своем собеседнике типичного русского студента–революционера, все помыслы которого обращены к России. Живет он только для революции, с нетерпением ждет, когда она начнется. А если надоест ждать, поедет в Россию работать нелегально. Может быть, будет там арестован, сослан в Сибирь, оттуда сбежит и снова с головой уйдет в революционную работу.