Шрифт:
Звёзды - это не всегда что-то чудесное и замечательное. Все пути героев ведут в Межзеркалье - по сути в ад, - но кого-то, как ни странно, точно так же оттуда и уводят. Как найти в мироздании своё место? Что делать, если это место совсем не там, где казалось? И что может заставить повернуть вспять идущего в бездну?
Часть
Глава 1
– Это всего лишь ваше воображение... эээ... мисс О`Греди, - снова говорит доктор Эллиот Чейз, стараясь незаметно заглянуть в свой блокнот.
– Долорес, - не очень-то приятно, когда забывают твоё имя. Хотя кто она такая? Недоучившаяся девчонка с фермы, накопившая немного денег не на новое платье, а на пару визитов к психоаналитику.
– Долорес, - поправляется он и ободряюще улыбается.
– Подсознание порой выкидывает такие фортели, что диву даёшься.
– Не думаю, что это подсознание, - Эллиот, он велел называть его Эллиот.
– Вот это мы с вами и должны узнать. Подсознание, детская травма, замещение этими вашими... фантазиями чего-то ещё, куда более ужасного.
– Не уверена, что фантазиями, - неохотно говорит Долорес.
– То есть, вы по-прежнему можете с уверенностью утверждать, что какое-то время провели в Неблагом Дворе?
– Да. Нет. Я не знаю, - она теряется вконец. Чейз врач, ему видней. У него есть диплом, до которого ей, как отсюда пешком до Килларни, он умный и знает всё про такие вещи.
Но...
– Неблагой Двор, впрочем, как и Благой Двор - это вымысел. Фольклор, часть культурного наследия Британии. Страшная сказка, за которой вы хотите спрятаться от жизни, которая, возможно, кажется вам более ужасной, - Эллиот усаживается поудобнее.
– Вокруг нас целый мир, Долорес, и часто он оказывается враждебным. Обстоятельства, места, люди, от которых вы зависите. Ведь, по вашим словам, вы находились где-то против своей воли?
– Так и есть, но, мистер Чейз...
– Эллиот.
– Эллиот... Это где-то... и кто-то... не люди, но я не знаю, кто... Не совсем люди. Другое всё, другой мир, вот тут, рядом...
– Конечно, другой мир, - доброжелательно подтверждает он.
Она сидит перед ним, как дура, и не знает, что говорить. Наверное, точно так же смотрят на психов, которые приходят и рассказывают байки о том, как их похитили инопланетяне.
– Давайте посмотрим на это вот с какой стороны, - предлагает Чейз.
– На свете существует куча "других миров". Городское дно - это отдельный мир. Злой, жестокий и коварный. Мир бизнесменов среднего класса, яппи - тоже отдельная вселенная, Долорес, и она опять же совсем рядом. Что уж говорить об аристократах. Представьте театр: не каждому
– Я знаю, что такой театр, спасибо.
– Начнём с начала, Долорес. Вы снялись с насиженного места и уехали в большой город. Уже одно это - довольно тяжело. Ритм Лондона после размеренной жизни в провинции - немалый стресс. Чужие люди, работа, счета, машины, метро в час пик.
Можно подумать, что она первый раз в жизни увидела грузовик и с перепуга приняла его за дракона.
– Далее вы вынуждены были работать прислугой.
– Да. Горничной.
– В большом богатом доме, живущем по своим правилам.
– Так оно и есть.
– Ваша хозяйка была добра?
– Не думаю, - говорит Долорес, поёжившись.
– Вот видите!
– он поднимает палец.
– Если бы не обстоятельства, всё сложилось бы иначе. Не каждый приспособлен к роли слуги и уж точно далеко не каждый станет терпеть разнос за разбитую чашку или пятно на ковре.
Да уж. "Знали бы вы, мистер, что там был за разнос", - мрачно думает Долорес, но сдерживается:
– Разнос разносу рознь.
– Ваша хозяйка подняла на вас руку? Хотя бы раз?
– Что-то вроде того, - всё-таки сообщает Долорес, размышляя, можно ли сказать так о болевом шоке.
– Это случилось только однажды?
– Да. Кажется, да.
– Что же такого вы натворили?
– Разбила лунные часы.
– Хм...
– "Ну, что ж, пускай будут лунные часы", - он мысленно пожимает плечами.
– Давайте сделаем так: попробуйте представить себя на месте вашей хозяйки. Возможно, они были ей дороги - скажем, как память. Возможно, имели немалую цену. Полагаю, вы бы тоже разозлились, испорть кто-то вашу вещь?
– Разозлилась бы. Наверное, - да даже озверей она, как стая бешеных собак, всё равно не смогла бы делать то, что хозяйка делала, не пошевелив и пальцем.
– Вы оказались не в состоянии поставить себя на её место, но вопрос не в этом, - решает объяснить Чейз.
– В любом случае, бить другого человека плохо. А здесь ударили вас - это ужасно вдвойне, ведь так? Неприятно. Больно. Унизительно.
Конечно, док, вопрос не в этом. Вопрос в слове "человек" - и в существовании понятия "не совсем человек".
Однако он сам подбрасывает ей готовые ответы. Словно в школьных тестах, где не надо придумывать из головы, а всего только выбрать - да или нет. Иногда наобум: да, так да - нет, так нет. "А" или "D" в табеле.
Ни да, ни нет. Не знаю. Что-то третье, которое висит над её головой, словно кусок скалы. Что-то такое, для чего не существует таких простых и знакомых ответов "да" и "нет".
– Долорес!
– окликает Чейз.
– Да, мистер Чейз... Эллиот. Ударили меня - ужасно вдвойне, - повторяет она, как попугай, понимая, что поход к психоаналитику - это, наверное, плохая идея. Выброшенные деньги, которых и так не густо.