По эту сторону стаи
Шрифт:
– А ну, заткнулись!
– между этажей всё-таки появляются двое стражников, пришедшие навести порядок.
Из-за этого Дорин пропускает вторую половину фразы. А вдруг он сказал что-то важное?
– Я не слышу, мистер Макрайан!
– в отчаянии восклицает она, наплевав на то, что для неё это может плохо закончиться.
– Обзаводитесь!
– повторяет он и кашляет, срываясь на хрип.
– Влиятельными! Друзьями!
– Слышь, рот закрой! Были влиятельные, да все
– Заткнись, падаль, - орёт снизу Макрайан.
– Власть сменится - я тебе лично кишки выпущу.
То ли угроза доходит по адресу, то ли словарный запас у стражника явно меньше, чем у Макрайана, но он смолкает.
– Миссис Макрайан!
– снова кричит тот.
– Слушайте внимательно!
– Да, мистер Макрайан!
– послушно отзывается Дорин.
– Я, Уолден Баллард Макрайан, даю вам, Дорин Долорес Макрайан, право владетеля Кастл Макрайан, - доносится до неё.
Право владетеля. Право выйти. И, прежде всего, войти. Погодите-ка. Войти куда? Как?! Разве после всего этого ада она собирается возвращаться в Шотландию? Зачем? Разговаривать сама с собой и воровать по посёлкам еду с помоек?
– Вы всё слышали, миссис Макрайан?
– он, кажется, обеспокоен - и понятно почему.
– Всё! До единого слова!
– подтверждает Дорин, понимая, что, не услышь она хоть букву, слова не будут иметь силы.
– И не вздумайте выкидывать мои вещи!
– грозно предупреждает Макрайан. Дорин отсюда видит, как он угрожающе потрясает кулаками.
– Захлопнись, мразь! Не думаю, что они тебе пригодятся, - снова вклинивается откуда-то сбоку стражник. Судя по всему, там у них караульная.
– Убью, сука!
– в бешенстве орёт Макрайан, но тот благоразумно исчезает.
– Не буду, мистер Макрайан!
– обещает Дорин.
– Кроме вашей старой грымзы есть галерея, - кричит он.
– Не забудьте! Галерея! Баллард Макрайан!
Тот его дед, который "лысый, как коленка". Однако не повезло Уолли со вторым именем, - с юмором вспоминает Дорин. Она прекрасно знает, что о ней думают все эти напыщенные снобы, ну да ладно. Может и пригодится.
И тут её вдруг осеняет ужасная мысль - и снова перед глазами начинают идти разноцветные круги. Ужас, смешанный с отчаянием, такой, что хочется завыть.
– Мистер Макрайан!
– Дорин неожиданно для себя разражается слезами.
– Что, миссис Макрайан? Вы что там, фонтан устроили?
– грубо спрашивает он.
– Имущество конфискуют, - она едва может выговорить это.
Господи боже, да что ж такое! Что случилось, что она срывается в истерику при мысли о груде камней, о которой она когда-то и думать боялась, не говоря уж
Эта мысль была сродни черепкам от разбитой чашки, которые Дорин собирала, кажется, так недавно. Раня руки и оглядываясь в поисках всевидящего ока хозяйки. Только загвоздка была в том, что сейчас у неё нет хозяйки или хозяина, даже в голове... Или...?
– Теперь - нет. Не конфискуют, - удовлетворённо говорит он.
– Теперь только если вы загремите на пожизненный, так что будьте осторожнее, если надумаете развлечься.
Ну уж нет. Покорно благодарю, - про себя произносит Дорин. Ничего этого не будет. Никогда.
– А если б даже они и захотели - не смогли б остаться, - доносится до неё.
Дорин, наверное, побывает в Кастл Макрайан. Может быть, даже возьмёт с собой фотоаппарат. Приедет. Один раз.
– Макрайан?
– Хейс?
– Ну как оно?
– Спасибо, Хейс!
– Кушай на здоровье, Макрайан.
Дорин говорит это "спасибо" совершенно искренне. Всё-таки сегодня был хороший день.
...Кэтрин уходит на свободу через три месяца.
– Ну, что ж, ваше величество, без тебя будет скучно, - говорит Дорин.
– Зато там, - Кэтрин машет рукой куда-то в сторону, что должно означать внешний мир, - мне сейчас будет весело. Даже чересчур, уверяю тебя.
Да, Дорин знает, что ждёт освободившуюся каторжницу, находящуюся под надзором. Вдове бывшего утгардского коменданта не предстоит испытать ничего приятного. Впрочем, как и жене бывшего эдинбургского наместника.
Если только она сама до скончания веков будет считать себя женой эдинбургского наместника, а не Дорин О`Греди из Килларни.
– Ты тоже выйдешь отсюда, - подбадривает её Кэтрин.
– Совсем скоро. В Кастл Макрайан, говорят, мрачновато и грязновато, но, знаешь ли, чем древнее вещь, тем выше она ценится. Даже если почти превратилась в труху.
– Я ни за что не вернусь туда, где кому-то проломила башку, Хейс, - Дорин так и не знает, кому - кому-то из Сектора, вот и всё, и ей об этом не сообщали.
– Нельзя так вот просто уйти из Семьи, - Кэтрин с сомнением качает головой.
– Ты считаешь, это просто, Хейс?! Да уж, проще пареной репы. Заполучить принца, хоть и не похожего на принца, да ещё и против своей воли, совершить непоправимое, и помнить об этом всю оставшуюся жизнь.
– Послушай, что тебя гнетёт?
– весьма прозорливо спрашивает Кэтрин.
– То, что я убила человека.
– И что? За это тебе выжгли клеймо. Ты полгода гниёшь в тюрьме и кормишь вшей.