По эту сторону стаи
Шрифт:
– У нас кончился бензин, - обескуражено говорит Джои и с силой скребёт затылок.
– Ведь у этой штуки есть колёса, так?
– Макрайан, кажется, соображает быстрее него и хватается за борт. Он что, собирается толкать до конца горы тачку, гружёную под завязку?
Впрочем, для Макрайана это не самая большая проблема. Джои пристраивается рядом и понимает, что ему даже не надо особо стараться: машина, словно пёрышко, движется вперёд.
– Если она едет вверх, значит, поедет и вниз, - предполагает Макрайан, когда они, не мороча голову, вываливают свой груз посреди двора.
– Точно,
– Значит, садись, и поехали, - говорит Макрайан и подталкивает машину к началу склона.
– Мне понравилось.
Хм... Джои не кажется, что это хорошая идея: время давно перевалило за полдень, солнце погружается в какую-то желтовато-серую пелену, и впереди маячит чаща старого леса, в глубине которой начинает сгущаться такой же жёлто-серый сумрак.
– Может, не стоит?
– он живописно представляет свой хладный труп, размазанный по великанскому стволу.
– Не бойся, мой странный человечий друг, - Макрайан последний раз прикладывается к бутылке, и пустой "Джонни" отправляется в кусты.
– Теперь поведу я.
– Спорим, у тебя нет прав, потому что ты завалил вождение и в итоге инструктор остался с оторванной головой?
– Ерунда, - говорит Макрайан, хотя Джои подозревает, что тот не понял и половины.
– Это дурной тон, ты не забыл?
– он предъявляет свой последний козырь, но, кажется, аргумент действует на Макрайана с точностью до наоборот: он сильным толчком направляет несчастный пикап вниз и на ходу молодецки запрыгивает в кабину, чуть не придавив Джои.
Этот съезд в полной тишине, больше похожий на полёт, остаётся в памяти мелькающими полосами дубов, шишкой на затылке и воодушевлённым рычанием Макрайана. Джои пару раз успевает вовремя крутануть руль, когда становится ясно, что ближайший ствол маячит прямо по курсу - и нарывается на негодующий вопль. Понравилось, поглядите-ка! Вот так люди и становятся автолюбителями. Джои рукой трогает штаны: у него имеются весомые причины подозревать, что такого слалома его мочевой пузырь не пережил, но нет, вроде всё в порядке.
– Мне нравится, - Макрайан вываливается из кабины, когда они, наконец, с божьей помощью оказываются внизу.
– Кажется, тебе пора прогуляться в кусты. И будем кататься.
– Кататься куда?
– едва может произнести Джои: от удара о крышу он прикусил язык.
– С горы, - поясняет Макрайан, не понимая, как можно не додуматься до такой простой вещи.
– Мы уже внизу, Уолли, - Джои подозревает, что, судя по всему, это не является препятствием - и не ошибается.
Макрайан хватается за борт и вскоре машина вновь оказывается наверху. Джои еле успевает сбегать отлить и за это время немного трезвеет. Господи боже, что происходит? Что, кроме груды железа с пустой стеклотарой в кабине, он сможет сдать назад в прокатную контору после сегодняшнего вечера, если в следующий раз им не так повезёт? И вдруг понимает, что ему ровным счётом наплевать и на джип, и на прокатную контору, - Джои не собирается озадачивать себя судьбой, которая постигнет тачку. Но кто будет сдавать в похоронную контору то, что останется от него? "Надеюсь, миссис Макрайан позаботится об этом", - с оптимизмом думает он, снова залезая в кабину.
– Интересно: всё, что является дурным
– задумчиво спрашивает Макрайан, похоже, и сам пребывая в некотором недоумении от происходящего.
– Конечно. А ты первый раз про это слышишь?
– Джои пожимает плечами.
– Скажем, женщины. Кажется, я даже знаю подходящую песню - про бабу по имени Эмили Морган, - он весьма кстати вспоминает "Жёлтую розу Техаса".
6
В Техасе есть жёлтая роза, прекрасная роза моя.
Хочу её снова увидеть, и знаю её только я.
Когда мы расстались, рыдала, - и сердце разбила моё.
И если найду её снова, то впредь не оставлю её.
Под песню конфедератов они лихо несутся по склону, успевая уклониться от мчащихся навстречу дубов. Джои даже кажется, что не пикап объезжает корявые стволы, а они сами отпрыгивают в сторону, шарахаясь от джипа, вихляющего, словно пьянчужка по дороге из паба. А, впрочем, почему машина должна вести себя иначе, чем те, кто в ней едет? Именно сейчас Джои кажется, что это весьма здравая мысль.
– Открой окна!
– командует Макрайан, и Джои опускает стёкла. В пикап врывается поток воздуха и шелест веток, которые теперь, как бешеные, хлещут не только по крыше, а и по их собственным физиономиям. Вскоре Макрайан получает в лоб какой-то палкой, а у Джои оказывается полный рот листьев с ветки, от которой он не успел увернуться; ну, да не беда, он как раз заканчивает фальшиво голосить про жёлтую розу.
– Какая жалостливая песня!
– с чувством говорит Макрайан, после секундной передышки вылезая наружу и с неослабевающим энтузиазмом принимаясь толкать джип обратно в гору.
– Так вот, о дурном тоне, - спохватывается Джои, было пустивший слезу.
– И о женщинах. Разве ты не знал, что самый смак, когда они - не твоя жена?
– Они? Может быть, - Макрайан неопределённо вертит в воздухе пальцем. Джои сильно подозревает, что для него понятие "самый смак" означает что-нибудь совершенно другое.
– Ты когда-нибудь был в борделе?
– он вспоминает, что так и не попал в пряничный дом на сэлемской дороге и решает, что Макрайану не повредит узнать немного больше о "человечьем сброде". Так оно и есть. Официантки топлесс по пятницам производят на того неизгладимое впечатление.
– А что ж ты тогда заладил "коврики" да "коврики"?
– сердито спрашивает он.
– Если бы там, где ты жил, водились одни только коврики, ты бы уже умер.
– Это точно!
– в сердцах говорит Джои, с содроганием вспоминая коврики.