По городам и весям: путешествия в природу
Шрифт:
5. ЕСЛИ ЛУЧ ПРАВДЫ…
Человек и природа… Многоплановая, с бескрайними горизонтами тема, и в своих заметках о Швеции я касаюсь некоторых ее аспектов потому, что нам интересен опыт других стран и народов в этой области, поучительны подробности взаимоотношений любого общества с окружающей средой.
В глубь времен уходят традиции доброго отношения шведов к природе. Интересно так называемое «право всех» — любой человек может в любое время пользоваться любой природной средой, если он не вредит ей. Миллионам шведов общение с природой приносит радость, отдохновение, создает благодатный контраст со средой рабочего места. Вот высказывания трех кирунских рабочих, взятые мной из публикации, которую я цитировал ранее.
Первый
Второй рабочий. «Прежде, когда я был молодым, я становился как чумной, когда открывалась охота на лося. Увидишь лося, ну как его не убить? А убьешь, так потом всю зиму чувствуешь себя настоящим мужчиной. Но как-то я лося ранил, а не убил. Подошел, он смотрит на меня, прямо в глаза… И я подумал, что человек жесток, раз он убивает невинное животное. А лоси такие красивые!
И я решил: больше я не охочусь.
У меня на участке живет много птиц и белок».
Третий рабочий. «Когда у меня есть время, я ловлю рыбу. Это самое лучшее из всего, что я знаю. Трудно описать, что человек видит и чувствует во время рыбной ловли. С этим не сравнишь никакую церковь и никакие книги На озере становишься новым человеком. И тогда хочется жить».
Но в Швеции, как и всюду, становится тесней и многолюдней, а самые «дикие» места — близкими и доступными. Жаркие дискуссии в прессе, активные выступления общественности заставили регламентировать правилами когда-то повсеместно вольную рыбалку и охоту, пользование берегами, лесами, принять законы об охране природы (1963 год) и окружающей среды (1969 год), создать государственные органы по контролю за выполнением этих законов.
С начала шестидесятых годов проблемы охраны среды приобрели в стране особую значимость. Как рассказал мне господин Уве Хённингер, заместитель генерального директора Управления по охране окружающей среды, все началось взрывом, сразу и подошло с неожиданной стороны. Несмотря на внешнее благополучие с заповедниками, национальными парками, резерватами, с охраной редких животных, птиц и растений, шведы вдруг обнаружили, что в стране совершенно исчезли фазаны, совсем недавно во множестве заполнявшие кустарники и перелески. На хищных птиц грешить было нельзя, потому что число орлов, сов и ястребов тоже катастрофически уменьшилось. И вот в организмах пернатых хищников была обнаружена ртуть. Взялись за крестьян, которые обрабатывали зерно и уничтожили сорняки ядовитыми протравами. Ежегодно с фунгицидами в природную среду попадало около пяти тонн ртути. Ртуть была обнаружена не только в трупах зерноядных и хищных птиц, но у мышей, крыс, рыб.
Однако основным виновником беды была промышленность. При выделке бумаги, воронении, хромировании, оцинковании металлов, при других производственных процессах бесконтрольно выпускались вредные для живых организмов соединения, в том числе ртутные. Для Швеции это представляло особую опасность. В стране не было государственных законов, регламентирующих промышленную застройку, не существовало предельных норм концентрации вредных веществ в индустриальных отходах. Только бумажные фабрики и заводы хлорнощелочной целлюлозы выпускали, главным образом в воду, пятьдесят тонн ртути в год. По всей стране были также обнаружены и зафиксированы точки и районы вредных концентраций кадмия, свинца, ДДТ, который первым из бытовых химикатов стал запретным в стране. Потребовались срочные и решительные меры, исключающие опасность. Тем более что в мировой прессе появились достоверные сообщения о многочисленных жертвах ртутного отравления в Японии.
— Нет, — говорит мне господин Хеннингер. — В Швеции эта трагедия была предотвращена. Умер, правда, один человек, в организме которого врачи обнаружили необыкновенно
Сейчас ртутная опасность вроде бы миновала, но фазанов в Швеции пока еще не развелось. И не везде разрешен коммерческий отлов рыбы, и уцелевшие хищные птицы никак не могут оздороветь. На всю страну осталось меньше пятидесяти пар орланов-белохвостов, большая часть их в последние годы не гнездится, не дает потомства или снижает плодовитость. В 1969 году, скажем, в десяти гнездах было выращено всего одиннадцать орлят…
На каждом шагу в Швеции сталкиваешься с проблемами окружающей среды, неизвестными у нас, в социалистическом обществе. Случайно я увидел новую газету «Мильё-фрамтид», которая специально занимается проблемами окружающей среды. Она мне показалась интересной, хорошо бы познакомиться с ее редактором.
Еду в Упсалу, небольшой город в семидесяти километрах от Стокгольма, сыгравший большую роль в истории шведской культуры и науки. Здесь расположен знаменитый Упсальский университет, который только что отметил свое пятисотлетие. Тут жил и трудился великий Карл Линней.
Бьёрн Гильберг, редактор «Мильё-фрамтид», — молодой генетик и философ, работает в одной из научных лабораторий Высшей сельскохозяйственной школы при университете. Живет на окраине Упсалы. Живет скромно; мебель чуть не самодельная, а хозяйка квартиры Марианна смущенно извиняется, что они с мужем одеты по-домашнему. Три маленькие дочки, две свои и одна приемная, трехлетняя кореянка Леночка.
Ежемесячная шестнадцатиполосная «Мильё-фрамтид», созданная при общественной поддержке, достигла тиража в сорок тысяч экземпляров, что для Швеции немало. Редакционное правление функционирует в Гётеборге. Главные проблемы — использование шведских почв, лесов, вод, энергетических ресурсов, состояние воздушного бассейна, флоры, фауны, вопросы среды рабочего места. Бьёрн Гильберг считает, что улучшение во взаимоотношениях общества с окружающей средой наступит только тогда, когда общественность будет правильно информирована о наиболее важных вопросах этой проблемы и когда весь народ станет участвовать в их разрешении.
И есть одна особая тема, волнующая главного редактора. Он ее поднял в Швеции, пробудил к ней интерес в Норвегии, ФРГ, Дании и других странах. Речь идет о так называемой «пищевой косметике». Любая хозяйка, покупая, скажем, клубнику, выбирает самую спелую и аппетитную с виду. И вот торговцы стали подкрашивать этот скоропортящийся импортный продукт чем-то вроде жидкого крема, делающего клубнику очень привлекательной. Когда об этом стало известно, то люди прежде всего возмутились: почему нас обманывают? И следом возникли другие вопросы: кто это разрешает, контролируется ли состав и дозы красителей, не вредят ли они здоровью потребителя и, в частности, как косметические добавки влияют на формирующийся детский организм?
Шведы пьют много кофе. И вот появились широко разрекламированные заменители кофейных сливок. Гильберг проверил в лаборатории эти сливки и на глазах у тысяч телезрителей… выстирал ими рубашку. Продажа заменителя сразу же упала на шестьдесят процентов в Швеции, на тридцать — в Дании и Норвегии. Это было началом. На прилавках шведских магазинов в прозрачных целлофановых пакетах всегда лежит очень свежее, чрезвычайно красивое на вид мясо. По нашим меркам оно дороговато, но дело не в этом. Гильберт обратил внимание общественности на то, что в мясо добавляются вещества, которые хорошо сохраняют внешний вид продукта, но быстро разрушают в нем красные кровяные тельца. Завязалась острая полемика, в которую были вовлечены Институт общественного здоровья и Коммерческий совет Швеции. Гильберту возражали: добавки не только сохраняют внешний вид мяса, но и консервируют его. Гильберт по-прежнему настаивал на своей точке зрения, выступил по норвежскому телевидению. Там было принято решение постепенно отказаться от химических добавок в мясо. В Швеции же предложен метод, снижающий их дозу в мясе, а недавно все материалы по этому вопросу были переданы во Всемирную организацию здравоохранения, которая подробно рассмотрит проблему.