По маленьким дорожкам
Шрифт:
– Входи, – не поворачивая головы, хлюпая беспрестанно носом, пригласила женщина Вовку.
В каморке и без того маленькой, размещался уборщицкий скарб – вёдра, швабры, веники, коробки с порошком, и потому, когда Вовка ступил в тесное помещение, ему буквально негде было ступить и он так и застыл возле порога.
Баба Галя приказала затворить дверь и слушать её очень внимательно. Вовка испугался. Его ребячья душа почуяла беду, но он держался из последних сил, стараясь не выказать волнения. Баба Галя не спешила начать разговор, и Вовка не выдержав, с замиранием сердца спросил:
– Моя мама умерла?
Баба Галя наконец повернулась
– Нет, с твоей мамой всё в порядке. Только ты должен уехать отсюда.
Вовка подумал, что баба Галя просто шутит, и вздохнув с облегчением, прижавшись к тёплой груди, стал гладить её руку, представляя что, сидит на коленях у мамы. Но баба Галя не шутила, а достав из кармана халата клочок бумаги, сунула его Вовке.
– По этому адресу живёт твой отец. До поры до времени ты должен пожить у него. Думаю, не прогонит тебя, всё-таки родная кровь. Ты ему скажи, что это ненадолго. А потом, приедет мама и заберёт тебя домой.
– Навсегда? – боясь поверить своему счастью, спросил Вовка.
– Ну конечно навсегда, она ведь тебя любит, и всё это время ни на минуту не забывала о тебе. Просто она сейчас болеет, и не может к тебе приехать.
В пятницу баба Галя попросила разрешения у директрисы взять мальчика на выходные к себе. Просьба не показалась необычной, так как женщина делала это уже не раз. Но вместо того, чтобы отвести Вовку к себе домой, она повела его на железнодорожную станцию. Там она купила билет, сунула во взмокшую от волнения детскую ручку денежную мелочь и посадила пацанёнка на электричку. В детдоме она скажет, что Вовка удрал от неё в воскресенье, так что поиски раньше означенного дня никто не начнёт. За это время мальчик должен успеть добраться до места назначения.
Лопухов никогда не отличался целомудрием, и время от времени заводил необременительные романы. Впрочем, сильно не увлекался. Если чувствовал что очередная пассия, не обладающая чувством юмора, начинает воспринимать любовную интрижку слишком серьёзно, моментально давал задний ход, и, как правило, выходил сухим из воды.
Гипотетически у Ермолая могли быть дети на стороне. Но ведь это только гипотетически. И в данном конкретном случае он очень сильно сомневается в своём отцовстве. Как-никак он медик по образованию и понятие контрацепции ему хорошо известно. Возможно, мать мальчика просто сумасшедшая, и назвала первое попавшееся имя? Но на жёваном клочке бумаги, в который теперь тупо пялился Ермолай, был обозначен именно его адрес. Правда, без указания имени и фамилии.
А быть может это низкая женская месть? И какая-нибудь разухабистая бабёнка решив отомстить, пытается навязать нагулянное без помощи Ермолая чадо?
Или всё же это его сын? Но кто же из его женщин мог выкинуть такой фортель? На этот вопрос Ермолай ответить не мог. Для того, чтобы упомнить всех своих возлюбленных нужно сильно напрячь память. Да и нет никакой гарантии, что женщину можно будет вычислить. Но Лопухов всё же решил попробовать.
– Сколько тебе лет? – приступил к допросу новоиспечённый папаша.
– Девять, – поспешно ответил Вовка.
– Ну а день рождение у тебя когда?
– В ноябре. Десятого ноября.
– Значит, – глубокомысленно протянул Ермолай, – в ноябре тебе исполниться десять лет?
– Да. Десятого ноября, – вновь напомнил ребёнок.
«Значит, женщина забеременела… Так… Если отсчитать обратно девять
– Ты в срок родился?
– Как это? – отчего-то испугавшись, спросил Вовка.
Ермолай понял, что сморозил глупость. Спустя полчаса, путём нечеловеческого напряжения мысли и наисложнейших вычислений, ему удалось, наконец, выяснить, что Вовкина мамаша забеременела в феврале. Теперь нужно выяснить в каком году произошло сие знаменательное событие.
– В каком году ты родился?
– Девять лет назад, – резонно заметил Вовка.
– Ну, это то понятно.
Математика не являлась сильной стороной Лопуховского интеллекта, но на этот раз, он быстро вычислил, что мальчик родился в две тысячи четвёртом году. «Так, а что же было в этом году?», – продолжал размышлять Лопухов. «А в этом году, в марте, Ленка родила сына. Моего сына Ромку. А до родов она три месяца лежала на сохранении. Видимо в отсутствии горячо любимой жёнушки я и позволил себе некоторые шалости».
Ермолай очень обрадовался тому, что смог вспомнить тот период своей распутной жизни, даже припомнил, что тогда очень уж сильно увлёкся одной женщиной. Кажется, её звали Алёна или Алина, ну что-то в этом роде.
– Маму твою как зовут? – опять обратился он с вопросом к Вовке.
– Ольга. Я отчество не помню, не знаю…
Ольга Безродных… Это имя Ермолаю ничего не говорило. С одной стороны, может и была какая-нибудь Ольга, а может, и нет.
Ермолай вновь дал себе зарок, что если всё обойдется благополучно, и он выпутается из этой дикой истории с сыном, то очень внимательно будет подходить к выбору партнёрш. И если уж не удастся снизить количественный показатель, то нужно на всякий случай записывать хотя бы имена, охочих до Лопуховской любви чаровниц.
Но Ермолай понимал также, что даже если бы он и вспомнил придурочную бабу, это не дало бы никаких результатов. Где её теперь искать? И не ясно по-прежнему, что же делать с пацаном. «Может его в детдом сдать?», – малодушно подумал он. «Если Вовку обнаружат в моей квартире, не избежать неприятностей». Нужно зайти с другой стороны. Чувствуя себя великим стратегом, Ермолай решил очень осторожно прозондировать почву:
– Вова, я должен сказать тебе одну очень важную вещь…
Мальчик напрягся. Вообще он был излишне чувствителен. Он как будто слышал, о чём думает сейчас его так называемый отец. Ермолай мимоходом взглянул на пацана, и отвёл глаза в сторону. Ему всё же было немного стыдно. Но в то же время, очень уж хотелось избавиться от проблемы, так внезапно свалившейся на него.
– Вова, – опять завёл свою шарманку Ермолай, – ты уже большой мальчик, и должен понимать, что просто так, такие дела не делаются…
– Какие такие дела? – не понял Вова.
Ермолай прекрасно понимал, что слова его звучат фальшиво, но силой духа и воли он никогда не обладал, верно, не стоило начинать тренировать эти качества именно в этот момент. Потом уж как-нибудь на свободном от обязательств досуге.
– Вот ты сбежал из детского дома…
– Да, мне баба Галя сказала.
– Вот! – словно бы ожидая именно такого ответа, воскликнул Ермолай, – эта женщина, ну баба Галя, она могла что-нибудь перепутать, или просто пошутила, а ты её неправильно понял.