По Острию Бритвы

Хейс Роберт

Какой же чертовой дурой я была. Возможно, это из-за моего возраста, но я не понимала. Я сидела и обдумывала то, что только что произошло, прокручивая все это в голове. Я потратила почти десять минут, пытаясь разгадать игру управляющего, но так и не нашла ответа. В конце концов я опустила взгляд на стол.

Вода для мытья была ловушкой. Потом я отправлюсь прямиком в Яму. Меньше всего мне хотелось выглядеть чистой. Одежда выделяла бы меня среди остальных. Некоторое время я смотрела на ботинки, жалея, что не могу их взять, но в Яме хорошая обувь была ценнее еды. Другие заключенные с радостью убили бы меня за возможность приобрести пару крепких ботинок.

Оставались

только тушеное мясо и вино. Не могу передать, как сильно мне хотелось проглотить это рагу. Оно пахло восхитительно, несмотря на мою вонь, а я уже несколько месяцев не ела ничего, кроме каши и черствого хлеба. Мне так этого хотелось, что я уже держала миску в руках и почти поднесла к губам, прежде чем во мне проснулось упрямство. Я не знала, что задумал управляющий, задав мне вопрос, на который он уже знал ответ, и вознаградив меня так щедро за ответ. Но я знала, что это было то, чего он хотел. И я бы скорее провалилась сквозь землю, чем дала бы что-нибудь этому ублюдку.

Закричав, я разбила миску с тушеным мясом о дальнюю стену. Затем вылила воду для стирки на одежду и добавила в смесь вина. Наконец, я опустила глаза и увидела себя в зеркале. У существа, смотревшего на меня из-под грязи, было красное лицо, и оно рычало, как дикое животное. Я подняла зеркало, запустила им в дверь и ухмыльнулась, когда оно разбилось вдребезги. Думаю, тогда я бы перевернула стол, но он был прикреплен к полу, поэтому я ограничилась тем, что опрокинула стулья и снова закричала. Я была очень удивлена, когда солдаты не открыли дверь и не утащили меня прочь. Из-за двери не донеслось ни звука.

Особенность зеркал в том, что они сделаны из стекла, а у стекла есть свойство образовывать острые края, когда оно разбивается. Пока я ждала среди беспорядка, который сама же и устроила, я посмотрела вниз и увидела множество осколков, блестевших в свете лампы. Я опустилась на колени и взяла в руку небольшой осколок, быстро засунув его в бинты, которыми была обмотана моя левая рука.

Когда солдаты, наконец, открыли дверь, чтобы бросить меня обратно к остальным, я сидела на столе, разрывая по швам испачканную вином одежду и бросая ее обрывки на пол. Они не были вежливы, когда выводили меня из помещения гарнизона.

Глава 5

Я уже говорила, что всерьез моя жизнь началась в Яме, но это не совсем так. На самом деле, это наглая ложь, и я чертовски хорошо ее рассказываю. Я прожила пятнадцать лет своей жизни, прежде чем попала в тюрьму, и я бы не сказала, что хотя бы один год из них был спокойным. Нет, в моей истории есть нечто большее. Тебе нужно знать больше. Или, может быть, я просто тешу свое эго. Хрономанты любят говорить нам, что прошлое и будущее влияют друг на друга в равной степени. Прошлое влияет на то, как мы реагируем на события в будущем, а будущее влияет на то, как мы воспринимаем события прошлого. Поскольку прошлое существует только в воспоминаниях, оно полностью формируется под влиянием того, как мы на него смотрим. Итак, поскольку это моя история, я решила немного отвлечься.

Когда я была маленькой девочкой, лет пяти-шести, я любила две вещи больше всего на свете. Ну, может быть, не так сильно, как папу и маму, но, поскольку большинство пятилетних детей полностью зависят от своих родителей, я думаю, это справедливо — любить их больше всего на свете. Я любила деревья и любила небо.

Я выросла в маленькой лесной деревушке под названием Кешин, расположенной на южной стороне Иши, далеко от границы между Орраном и Терреланом. Для глаз ребенка, который не знал ничего лучшего, это место

казалось оживленной деревней, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что оно было очень маленьким, всего пара сотен жителей. Мы торговали бревнами и фруктами, а моя мать плела корзины, которые продавались повсюду, но в основном Кешин держался особняком. Я понятия не имела о мире, который существовал за пределами этих лесов.

Еще до того, как я узнала об империи Орран и ее Хранителях Источников, я любила лазать по деревьям. Я забиралась на такие высокие деревья, что с их крон люди внизу казались муравьями, снующими по нашему крошечному деревенскому муравейнику. Я карабкалась с дикой энергией и рисковала, как может только маленький ребенок. Опасность падения казалась абстрактным риском, в самом лучшем случае.

Я помню, как над нами впервые пролетел Ро'шан. Мой брат, который был старше меня на три года и работал у кузнечных мехов, прибежал домой весь в поту и золе. Он указал на небо и прокричал, что летят Ранды. Он понятия не имел, кто такие Ранды, как и я. Мы слышали истории об их силе, о чудесах, которые они творили, но это было все, на что хватало наших скудных знаний. Эти истории не соответствовали действительности. И Ранды, и Джинны для всех народов Оваэриса как боги, или, по крайней мере, они хотят, чтобы мы в это верили. Если ты хочешь что-то запомнить из моей истории, если хочешь извлечь из нее какой-то урок, пусть это будет такой: Боги — гребаные засранцы. Все они.

Шлепая босыми ногами по мусору, я подбежала к самому высокому дереву в нашем маленьком лесу, вскарабкалась по стволу и начала карабкаться по ветвям. Перебирая руками, я продвигалась быстрее, чем было возможно, и заработала множество ссадин на руках и лице. Дети так быстро выздоравливают, но не ценят этого; я полагаю, это одна из величайших ироний жизни. Только когда мы становимся старше и мелкий синяк остается на несколько недель, мы начинаем скучать по такому быстрому выздоровлению.

Полог леса местами был густым, а широколиственные деревья тянулись так далеко, как только осмеливались. Такие малыши, как я, могли найти место, где несколько листьев перекрывали друг друга, и посидеть там над лесом. Конечно, я делала это и раньше, но никогда не наблюдала, как над моей маленькой деревней проплывает город.

Я помню, как смотрела на Ро'шан и восхищалась его размерами и изяществом. Это было похоже на гору, перевернутую вверх тормашками и скользящую по небу. Из подслушанных разговоров старших я знала, что на вершине этой парящей горы расположен город, более крупный, чем когда-либо строили земляне, но даже со своего наблюдательного пункта я могла видеть только скалу, плывущую по бескрайней синеве неба.

Свобода. Я думаю, это то, что Ро'шан означал для меня тогда. Свобода идти туда, куда пожелает город. Даже сейчас я вижу его, и он внушает мне благоговейный трепет. Ему не нужны границы империй. Небо не властно над ним. Но в наши дни я знаю, что это далеко не бесплатно. Это такая же тюрьма, как и Яма, хотя и гораздо более элегантная.

Как только меня выгнали из помещения гарнизона, солдатам стало все равно, что я делаю и куда иду. Они оставили меня стоять на коленях на каменистой земле, залечивая пару новых синяков и размышляя, правильно ли я поступила. В животе у меня все еще урчало, во рту все еще текли слюнки при мысли о еде, которую я не съела, а ноги сами выражали недовольство тем, что я отказалась от обуви. В своей жизни я много раз натирала ноги, но это был первый и последний раз, когда я отказалась от предложенной хорошей пары обуви.