По Острию Бритвы
Шрифт:
— Деко использует еду, чтобы нас контролировать, — крикнула я. Краем глаза я уже видела, как его головорезы стоят на Холме и смотрят в мою сторону. Через несколько мгновений они получат приказ меня убрать. Я только что привела в действие то, чего не могла изменить. Либо я заставлю струпьев выслушать и ответить, либо Деко меня убьет. Слухи и известность были тем, что он мог игнорировать, но не это. Это было подстрекательством к бунту. К счастью, струпьев было гораздо больше, чем бригадиров, и во время кормления почти все мы стояли у Корыта; им придется проталкиваться через бурлящую толпу из плоти и пота, чтобы
— Свежий хлеб, больше, чем большинство из нас видит за неделю. — Толпа одобрительно кивала, но мне было нужно, чтобы они не просто согласились. Мне нужно было довести их до исступления. — Они не хотят, чтобы мы это знали, но они не просто так раздают это дерьмо. — Я пнула кашу, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Терреланцы дают нам бульон. Настоящее мясо. Настоящую еду. Деко не случайно так растолстел. Они крадут еду, которая предназначена для всех нас. — Я могу быть весьма убедительной, когда стараюсь, и публика без колебаний купилась на мою ложь. Честно говоря, в нее было легко поверить.
Бригадиры добрались до толпы струпьев, стоявших передо мной, и пытаясь протолкаться ко мне, но струпья напирали на них. Конечно, дело было не только в том, что я говорила — они не хотели терять свое место в очереди за едой.
— И дело не только в еде, — продолжила я, пока могла. — Одежда. Постельные принадлежности. Они крадут все, что предназначено для нас. — Я почти кричала, чтобы меня услышали сквозь шум толпы. Меня всегда удивляло, насколько шумной может быть толпа, даже если она только слушает. — Мы заключенные, а не рабы!
Первый из бригадиров, протолкавшийся сквозь толпу, достиг возвышения и вскочил на него. Тамура появился позади мужчины и одним движением отправил его закувыркаться в толпу. Я не видела, чтобы он снова поднялся.
— Они заставляют нас драться на арене за дополнительные объедки. — Толпа закричала в ответ на это. Бригадиры все еще пытались пробиться ко мне, но другие, включая капитанов, стоявших у края толпы, начали отступать. В воздухе витало напряженное ощущение. До этого момента я не осознавала, насколько близко струпья подошли к бунту. Деко ходил по лезвию ножа между открытым бунтом и смирившейся обездоленностью. Должно быть, ему было нелегко сохранять равновесие, но он справлялся с этим со зверским мастерством.
— Там, внизу, он использует нас, чтобы построить подземный дворец. Деко думает, что он гребаный король. Но это не так. Он никто. Просто такой же заключенный, как и мы. — Снова раздались радостные возгласы, и бригадиры, изо всех сил пытавшиеся пробиться сквозь толпу, внезапно оказались сбитыми с ног. Я увидела, как на земле образовались маленькие круги — там, где наиболее агрессивные начали пинать поверженных бригадиров. Еще больше смертей на моей совести. Еще больше черепов устлало мой путь.
— Мы превосходим их числом! — В тот день я сорвала голос до хрипа. Это того стоило. — Они держат нас в покорности страхом. Но я не боюсь. Мы не боимся. Это не страх. Это единство. Это сила. — Толпа закричала вместе со мной. — Давайте вернем то, что, черт возьми, принадлежит нам!
Я закончила, указав на Холм, где собрались Деко и его
Наблюдать за возбужденной толпой страшно, даже когда находишься позади нее. Совместное движение, порыв и хлынувший поток — гребаное сплошное разрушение без всякой причины. Но гораздо хуже, когда ты оказываешься лицом к лицу с этим, и я должна отдать должное Деко и его головорезам. Они выстояли, несмотря на численный перевес, который мог бы их сокрушить. Но они выстояли. Восстание продолжалось не более часа, прежде чем Деко восстановил контроль. Я понятия не имею, сколько струпьев погибло в тот день, но я — оружие, и не оружию считать жизни, которые оно унесло.
Как только толпа бросилась вперед, я спрыгнула с помоста и поспешила прочь вместе с Тамурой, сжимая в руках по два мешка с хлебом. Когда мы добрались до ближайшей лестницы, я услышала звуки сражения и стоны умирающих. Я только что начала свой самый первый бунт. Далеко не последний.
Глава 24
Мы ограниченные существа. Мы редко задумываемся о том, как наши действия влияют на других, на мир вокруг нас. Это не эгоизм или высокомерие, это просто вопрос перспективы. Брось камень в озеро, и рябь достигнет каждого берега. Мы не можем отследить каждую волну, мы не можем увидеть каждый результат. Последствия определяются перспективой. Один и тот же камень, брошенный в озеро, совершенно по-разному влияет на птицу, плавающую на поверхности, и рыбу, плавающую под водой. И нельзя ожидать, что мы будем учитывать их все. С другой стороны, возможно, я просто ищу оправдания своим действиям. Насилию, которое вызвала.
Я попыталась забыть, что только что отдала сотни жизней за шанс на свободу. Я не смогла. И не могу себя оправдать. Я сделала то, что сделала, и я бы солгала, если бы сказала, что не сделаю этого снова. Может быть, это и делает меня чудовищем, но это далеко не самое чудовищное, что я когда-либо совершила.
Мы нашли Йорина, расхаживающего по туннелю неподалеку от нашего пути к свободе. Он напомнил мне зверя в клетке, которого слишком долго держали голодным. Короткие шаги, сжатые кулаки, напряженные мышцы, как будто он только и ждал, чтобы на что-то наброситься. Когда мы подошли ближе, я заметила свежую кровь на костяшках его пальцев. Йорин, казалось, успокоился, когда увидел нас, выпрямился во весь свой внушительный рост и глубоко вздохнул.
— Сделано? — Мои первые слова были деловыми. Йорин никогда не обменивался любезностями.
— Мне не хотелось оставлять их в живых, — сказал он. — Особенно бригадира. Если вы меня не вытащите и Деко узнает об этом…
— Мы уходим, — прошипела я и протиснулась мимо него к нашему туннелю. — Кроме того, у Деко и без того хватает забот. Если мы не выберемся, ему будет наплевать на тебя, когда он заполучит меня.
Тамура хихикнул.
— Зимние ветры. — Он покрутил пальцем в воздухе, а затем громко хлопнул в ладоши. — Бурлящие воды. Гора встречает бурю.