По правилам и без
Шрифт:
Дима прижал меня к себе еще крепче, а я запустила руки ему в волосы, привычно перебирая светлые пряди. Он углубил поцелуй, и мои руки, потеряв контроль со стороны разума, потянулись к рубашке. Одна пуговица, вторая, как легко, оказывается, расстегиваются, и какая приятная на ощупь разгоряченная кожа…
Дима оторвался от меня слишком резко, буквально отскочил на пару метров, тяжело дыша и глядя как-то нехорошо, даже зло.
— Ты что творишь? — тяжело дыша, спросил он. Порылся в карманах, ища сигареты, не нашел, чертыхнулся и сел на кровать, нервно застегивая пуговицы рубашки. —
Я пару раз ошарашено моргнула, не веря глазам и ушам, а потом резко успокоилась.
Что творю, спрашиваешь? Сам ведь такой же, только выдержки побольше. Я ведь вижу это в твоих глазах, и не надо отводить взгляд.
— Думай головой, как ты умеешь. Не нужно больше так делать, потому что…
— Потому что ты не хочешь подпускать меня к себе? — я заговорила прежде, чем поняла это, но промолчать не смогла. — Потому что ты по натуре своей одиночка и никогда не изменишься? Потому что считаешь, что сам все помнишь?
Дима посмотрел на меня. И одного этого взгляда было достаточно, чтобы тысячу раз пожалеть о своих словах, убежать и всю оставшуюся жизнь бояться посмотреть в эти серые глаза.
Но мне, похоже, море было по колено — по крайней мере сейчас.
— Кирилл тогда не шутил, я правда была у него, — я говорила на удивление уверенно, совершенно не страшась ответной реакции. И, не позволяя парню что-то сказать, я тут же продолжила: — Он объяснил мне, что к чему в отношениях Новикова и твоего деда, рассказал, кто же такой Виктор Иванович на самом деле. И наконец-то объяснил, что же связывало наших родителей. Раз уж я все равно в это все вляпалась, то имею право знать, так он сказал.
— А что еще он сказал? Или тебе было достаточно того, что сказал я? — язвительно, зло поинтересовался Дима, глядя на меня в упор. Ждал, что я растеряю эту странную решимость, отведу взгляд, а я нашла в этом силы, продолжила смотреть в эти серые глаза так же уверенно, даже сделала пару шагов вперед.
— Я не специально подслушивала тот ваш разговор, просто пришла раньше и не хотела, чтобы ты меня видел — не тогда, — я сделала еще несколько шагов, так, что нас с Димой теперь разделяло всего полметра, а то и меньше. — Ты спрашиваешь, что он тогда сказал? Что с тобой нужно быть серьезной: ты не заслуживаешь того, чтобы с тобой играли. Что ты просто запутался. И что я — тоже. Только вот я себя уже почти поняла. И даже тебя — совсем немного. Не отталкивай меня, если я тебе не безразлична, или просто скажи, если это все же так. Я выдержу, что бы ты ни сказал, что бы ты ни сделал. Будь честным, пожалуйста.
— Быть честным, говоришь? — Дима резко схватил меня и повалил на кровать, нависая сверху. И зашептал, обжигая горячим дыханием кожу: — Если ты так хочешь. Я с ума схожу, понимаешь, с трудом себя сдерживаю. Потому что с тобой нельзя так, как с другими. Пусть Кирилл и говорил, что тебя так просто не сломаешь — я и сам это теперь понимаю, — но все равно с тобой надо быть другим. А любое неосторожное действие — и я тебя потеряю, что бы ты там не говорила.
— Ты точно в этом уверен? — вот уж не знаю, где я взяла силы улыбнуться, да еще и так... с вызовом. Ведь всего секунду назад не могла даже дышать — сгорала от
Парень отпрянул от меня с глухим рычанием: сел на край кровати и стал старательно изучать бежевый ковер.
— Ты сейчас меня соблазняешь или просто издеваешься? — вопросил он, прикрыв лицо руками.
— И не пыталась, — я села, притянув к себе колени и отчего-то улыбаясь.
— А очень похоже, — прошипел Дима в ответ, все еще не поворачиваясь ко мне. Делает вид, что злится, но это точно не так. Обескуражен, только не признается — я уже научилась понимать его хоть немного.
— А, что, часто соблазняли? — непонятно зачем тут же спросила я.
— Было дело.
— И как? Соблазнился?
Ответом была приглушенная ругань в адрес «излишне любопытной нахалки».
— Это ты так завуалировано интересуешься, спал ли я с кем?
— Да нет, — я пожала плечами, — просто интересно вдруг стало. А то, что у тебя была не одна девушка, я прекрасно понимаю — у такого, как ты, просто не может быть иначе…
— У такого, как я? — Дима наконец-то посмотрел на меня с пугающей усмешкой и таким же пугающим взглядом. — У какого же?
— У красивого, — я вдруг растеряла половину уверенности под этим насмешливо-пугающим взглядом. — Привлекательного и…
— И? — откровенная насмешка и вызов.
— И сексуального, чтоб тебя, такого! — я вспыхнула. Не потому, что не употребляла подобного рода слова — употребляла, еще как. Но не с этим невозможным парнем — его присутствие почему-то начинало смущать. — Знаешь же сам, по тебе многие сохнут, только не решаются клеиться из-за пугающей репутации. И, кстати, ты так и не ответил: соблазнился?
— Ага, — беззаботно ответил парень, заваливаясь на кровать. Кажется, он вернулся в свое прежнее, привычное расположение духа — и это не могло не радовать. — Не с первого, правда, раза, но девочка оказалась настойчивой. Иногда просто невозможно устоять.
— Ты пытаешься заставить меня ревновать или просто издеваешься?
— И не пытался.
Это стало последней каплей. Я ухватила подушку и запустила ею в издевающегося наглеца, но только потянулась за ней, чтобы огреть его еще раз, как была беспардоннейшим образом обездвижена. И как только этот гад может удерживать оба мои запястья одной рукой? Да еще и ногами его не запинаешь — потеряю единственную опору и свалюсь прямо на него, а ведь этот паршивец этого и добивается!
— Домогаешься? — и ухмыляется, зараза, зная, что я ничего не могу сделать, только сказать что — да, как на зло, ни один достойный ответ в голову не лезет.
Но отвечать мне не пришлось: телефон, оставленный мной на всякий случай в кармане, заиграл, оповещая о мамином звонке. Не выпуская меня, Дима бесцеремонно вытащил телефон и нажал на «Ответить», тут же ставя на громкую связь.
«Не отпущу, не надейся», — одними губами прошептал он, а я обреченно вздохнула и ответила:
— Да, мам, я слушаю.