По следам преступления
Шрифт:
Так деревня охраняла общественный порядок, и этого было вполне достаточно для его поддержания.
В юношеские годы Валентин Яковлевич мечтал стать военным. И эта мечта осуществилась. Он приехал в Ленинград, поступил в артиллерийское училище.
В грозном 1941-м на нашу страну напали фашистские полчища. Загремела орудийная канонада, начались первые кровопролитные бои. Курсант Карташев еще только заканчивал учебу. В августе он получил воинское звание — лейтенант. И сразу же, с училищного плаца, ушел на фронт.
Артиллерийская батарея, которой командовал молодой офицер, не раз громила врага прямой наводкой. Так продолжалось до 1943
Много месяцев провел Карташев в госпиталях. Выписался он без ноги: ее пришлось ампутировать.
Инвалид… Другой бы, наверное, пал духом, но он не сник. Продолжать военную службу нельзя? Ну что ж, с этим придется смириться. Зато ничто не помешает стать бойцом за справедливость, вести борьбу с теми, кто стоит поперек пути советских людей. Валентин Яковлевич поступил во Всесоюзный заочный юридический институт, окончил его, работал следователем, потом прокурором в Петродворце. И вот уже долгое время Карташев — прокурор Московского района города Ленинграда.
Что такое Московский район? Это один из крупнейших промышленных районов города. Здесь много заводов, фабрик, транспортных и строительных организаций. Общеизвестны успехи трудящихся Московской заставы.
Но в поле зрения прокурора не только позитивные стороны жизни района, а и негативные. Он знает, например, на каком предприятии много любителей спиртного, где, в какой организации еще не все благополучно с трудовой дисциплиной. Нередко он садится в машину и едет на такое предприятие, встречается с начальниками, беседует с мастерами, прорабами, рабочими.
— У вас плохо обстоит дело с трудовой дисциплиной. Есть случаи пьянства, люди попадают в медвытрезвитель. Это не может не беспокоить. Расскажите, какие меры вы думаете принимать…
Волнуют районного прокурора и вопросы иного порядка.
Одно время из торговых организаций стало поступать много рекламаций в адрес объединения «Маяк». В основном нарекания вызывало качество изготовляемых здесь плащей. Прокурор установил причину выпуска дефектной продукции и внес представление в адрес генерального директора объединения. Он строго предупредил, что если так будет продолжаться и дальше, то кое-кого придется привлечь к уголовной ответственности…
Прокурор — не бесстрастный наблюдатель и регистратор. Он активный, непримиримый боец за правопорядок. Недаром ему поручена координация работы всех правоохранительных органов в районе.
За многим должен наблюдать прокурор: за тем, чтобы директора предприятий, учреждений, начальники строек строго соблюдали предписания законов; за тем, чтобы в деятельности суда и милиции не было фактов ущемления законных прав и интересов советских людей.
Однажды В. Я. Карташев получил тревожный сигнал: в объединении «Фармакон» произошла утечка сильно действующей кислоты, что могло привести к несчастному случаю. Прокурор поинтересовался, почему стало возможно такое. Он установил, что причина — в небрежном хранении ядовитого вещества, в халатном отношении к служебным обязанностям.
Валентин Яковлевич немедленно вызвал к себе директора объединения. Разговор, который произошел в кабинете районного прокурора, нельзя было назвать приятным.
— Ваше счастье, что все обошлось без тяжелых последствий, — сказал прокурор директору. — Но если еще раз будет допущено нарушение технологической дисциплины, то имейте в виду — возбудим уголовное дело,
Особенное внимание уделяет прокурор Карташев работе с молодежью, с «трудными» подростками. Многое зависит от того, в какие руки попадет этот человеческий материал!
Валентин Яковлевич до сих пор не может забыть случай, о котором в свое время много говорили в городе. Парнишка, пробравшись в склад стрелкового тира, увидел там боевой автомат. Здесь же стоял открытым сейф, а в нем на полке паренек обнаружил «магазин». Он взял его и вставил в паз автомата. В этот момент дверь распахнулась и на пороге появился мужчина. «Ты что тут делаешь? — крикнул он. — Сейчас же положи оружие!» Но парнишка (то ли с перепугу, то ли еще почему) нажал на курок. Человек, стоявший в проеме открытой двери, рухнул, сраженный автоматной очередью…
Знакомясь с этим делом, прокурор еле сдерживал волнение, пораженный трагизмом случившегося, и в то же время негодовал на тех, кто проглядел подростка…
Перед тем как дать санкцию на арест малолетнего правонарушителя, районный прокурор обязан сам допросить его. Делается это для того, чтобы не допустить никакой ошибки. Допрос, который проводит прокурор, позволяет глубже разобраться в деле, принять правильное решение: может быть, не надо брать подростка под стражу, может быть, не надо направлять дело в суд.
Как-то Валентин Яковлевич допрашивал подростка, совершившего дерзкое ограбление. Прокурор решил досконально выяснить не только то, почему подросток совершил преступление, но и почему начал курить, пить. Доверительный тон, которым обычно разговаривает Валентин Яковлевич с несовершеннолетними, подействовал на парня.
— Я вам все расскажу. Начну с мелочи. Как я начал курить? Мой отец был заядлым курильщиком. Он курил при мне, курил в комнате. В доме у нас все пропахло табачным дымом. Я привык к этому запаху. Когда приходил в школу, товарищи говорили, что от меня пахнет табаком. Это нравилось. Настоящий мужчина, казалось мне, обязательно должен курить. И, чтобы поддержать свой авторитет у сверстников, я стал убеждать их, что курю. Сперва врал, а потом и в самом деле закурил. От родителей же научился и выпивать. У нас в доме часто бывали гости. На столе появлялись бутылки. Поднимали рюмки по разным поводам. При этом говорили: «За здоровье! За успехи! За счастье!» В моем детском мозгу запечатлелось: если хочешь быть счастливым и здоровым, то пей. И когда у меня появились первые деньги, решил купить на них вина и выпить. Сперва — за счастье, потом — за успехи в школе. Вот так и пошло. Стал выпивать «по поводу», а затем и без всякого повода. Потому что втянулся. Как видите, брал пример с родителей…
— В твоих словах есть доля истины. Ну а в том, что ты вырос таким грубым, жестоким, тоже виновато воспитание?
— Наверное… Я ведь рос среди постоянной грубости, слова ласкового не слышал. Когда делал что-то хорошее, родители не говорили мне: «Молодец!» Зато, когда я, бывало, в чем-нибудь провинюсь, меня всегда очень строго наказывали. Если провинюсь за обедом — обязательно выгонят из-за стола, не дадут даже доесть, причем делалось это в грубой форме: «Вон! Сейчас же вон, паршивец!» Нередко ставили в угол, запирали в туалет, Дергали за уши, за волосы, даже били. Однажды чуть не сломали мне руку… Вот так зародилась у меня в душе обида. Да что обида — злоба!