По светлому следу (сб.)
Шрифт:
– Сержант Джордж Гэмп, сэр, – представился он, останавливаясь в трех шагах от полковника. – Радист с «Боинга Би-сэвентин».
– Слушаю вас, господин сержант, – сказал полковник. – Чем могу быть полезным?
– Наша «фортрис» потерпела би хэд ту форс лэнд… аварию, – продолжал Гэмп. – Рация би аут ов экшн… как это по-русски?.. Вышла из строя, не работает. Наш командир просит хэлп… оказать помощь.
– В чем именно?
– Разрешить воспользоваться вашей рацией, – ответил Гэмп и с тревогой, как показалось майору Ратникову, посмотрел в глаза полковнику.
– С кем вы собираетесь связаться
– С нашим аэродромом на вашей территории.
– С какой целью?
– Спросить указаний у команд ов э форс… у командования нашей группы.
Полковник неспеша стал набивать трубку, предложил табак Гэмпу.
– О, тэньк ю, сэр! Спасибо! Я курю только сигареты. Прошу попробовать, сэр.
Он вытащил пачку в пестрой обертке и протянул полковнику.
– Благодарю вас, сержант. Я курю только наш советский табак. Ну-с, а что касается рации, то я вам дам ответ минут через пятнадцать. Мне нужно выяснить, не будет ли она занята сегодня. Товарищ Дымов, проводите господина сержанта в соседнюю землянку.
– Положение замысловатое, – задумчиво произнес Ковалев, когда американец вышел. – Утром, как только села в нашем расположении «летающая крепость», мы с подполковником Сидоровым из контрразведки тотчас же выехали к месту ее посадки. Вид у этой «крепости» действительно сильно потрепанный. Мы предложили американцам помощь в ремонте, но командир «летающей крепости», капитан Крокер, кажется, вежливо поблагодарил и отказался. Об одном только попросил он – оказать содействие его радисту, если ему не удастся связаться со своим аэродромом. Радиостанция на самолете оказалась поврежденной при посадке, но радист тогда еще надеялся поправить ее. Ничего не вышло, видимо. А может быть, и специально подстроено все это, чтобы проникнуть к нам в штаб.
– А что контрразведчики по этому поводу думают? – спросил Ратников.
– Подполковнику Сидорову явно не нравится все это. Подозрения вызывает то обстоятельство, что гитлеровцы почти не вели огня, когда такая махина, как «летающая крепость», перелетала через линию фронта и приземлялась на нашей территории.
– Что же нам делать, однако? – недоумевал майор Ратников. – Ведь сейчас, накануне наступления, запрещена работа рации на передачу. К тому же, кто знает, что этот радист собирается передать. С другой стороны, не можем же мы сообщить американцу, что готовимся к наступлению и поэтому не можем работать по радио на передачу. Положеньице, однако…
Полковник не успел ответить Ратникову, так как в это время раздался телефонный звонок, и Ковалев поспешно снял трубку.
– У вас гость, кажется? – услышал он голос подполковника Сидорова и догадался, что речь идет об американском сержанте.
– Угадали, Сергей Сергеевич, – ответил полковник.
– Что он хочет?
– Помните просьбу его хозяина?
– Хочет, значит, связаться со своим начальством с помощью наших средств?
– Так точно. Не знаю, как тут быть…
– Разрешайте…
– Но вы ведь знаете, каково положение?..
– Знаю, – ответил Сидоров. – У нас есть основания полагать, что просьба эта – лишь повод, чтобы попасть к вам в гости. У них и свои средства связи в порядке. Так что разрешайте, смотрите только в оба.
Полковник
– Контрразведчики полагают, что американцам можно разрешить воспользоваться нашей рацией, – сказал он майору Ратникову. – Никаких секретных передач они, видимо, не собираются вести с ее помощью.
– Я тоже так думаю, товарищ полковник, – заметил Ратников. – Уж очень грубая была бы работа. А как повод проникнуть к нам в штаб – предлог подходящий.
– Нужно будет только хорошенько присматривать за этим сержантом, – сказал полковник, – чтобы припереть его к стенке с фактами в руках, в случае если он попытается шпионить у нас. Есть что-нибудь секретное в землянке, в которой помещается рация?
– Никак нет, товарищ полковник. У нас там нет ни одной секретной бумажки.
– Ну, в таком случае, захватите с собой американского радиста и пусть он связывается по нашему радио со своим начальством. Потребуйте только у него кодовую таблицу, чтобы лично проверить текст его шифрограммы. Разговор открытым текстом не разрешайте. Вы ведь, кажется, свободно владеете английским?
– Так точно, товарищ полковник.
– Действуйте!
Генерал-полковник Отто фон Геслинг нервничал. Зная вспыльчивый характер генерала, начальник его разведки, полковник Пауль Краух, старался ни в чем не противоречить ему.
– Где же, черт побери, ваш американский коллега, полковник? – уже в который раз спрашивал сегодня генерал Геслинг.
– Как я уже докладывал вам, господин генерал, он должен связаться со мной сегодня ночью, – спокойно отвечал Пауль Краух.
– А не слишком ли вы надеетесь на этих дельцов из Управления стратегических служб? – брезгливо поморщился генерал. – Ведь почти все руководство этой службы – сплошные торгаши.
– Да, конечно, – согласился полковник, – там много людей из деловых кругов, но во главе Управления стратегических служб стоят такие опытные разведчики, как Уильям Доновен и Аллен Даллес.
Генерал криво усмехнулся, нервно дернув раненым плечом.
– С мистером Уильямом Доновеном, – заметил он, – не имею чести быть знакомым, а о Даллесе слыхал кое-что. Думается мне, что и он не столько разведчик, сколько, так называемый, деловой человек. Я ведь помню его, когда он со своим небезызвестным братом Джоном Фостером Даллесом держал собственную адвокатскую контору и вел дела не только с американскими, но и с немецкими промышленниками.
– В Управлении стратегических служб есть и наши люди, господин генерал, – осторожно заметил полковник Краух.
– Любопытно, кто же это? – прищурился Геслинг.
– Пауль Шеффер, например.
– Позвольте? – наморщил лоб генерал, припоминая что-то. – Это не тот ли самый журналист, который попал в очень грязную историю и был арестован американцами после нападения японцев на Пирл Харбор?
– Тот самый, господин генерал. Он уцелел лишь благодаря вмешательству наших американских друзей и теперь не без успеха подвизается в Управлении стратегических служб.