По ту сторону границы
Шрифт:
Глава 34. Кто кого
– Ну, что скажешь?
– спросил Евстафьев, не вставая из-за стола.
– Ты о чём?
– полковник Смирнов, снял панаму, без лишних церемоний прошёл и сел на потёртый кожаный диванчик у стены. Рядом стоял столик, а на нём поднос с чайником, наполненным холодным зелёным чаем и несколько стаканов в массивных подстаканниках. В кабинете кроме них никого не было, можно было опустить субординацию.
– Об активности обнаглевших дайхеддов, или о нашем деле.
– С дайхеддами действительно надо что-то делать, они совсем
– Да, - подтвердил полковник.
– Только они этого не признают, и кроме языка силы ничего не понимают.
– Ну вот, заодно возьмёшь пару-тройку пленников для исследования. Вдруг получиться найти ключ к их менталитету.
– Много мы нашли ключей к менталитету моджахедов? Фанатики, они и в другом мире фанатики. И если моджахедов, хотя бы некоторых из них можно купить, то, что делать с остальными?
– Остаётся только сила и физическое уничтожение, - постучал пальцами по письменному столу генерал. – Но сейчас меня интересует наше дело.
Смирнов понимающе кивнул.
– Пока всё идёт по плану, как мы и рассчитывали, - ответил полковник.
– Мои люди подбросили пару, так сказать, зацепок, чтобы заинтересовать Хотар ещё больше и теперь её брат вынужден таскать её почти на каждую встречу на станции. Она очень увлечена нашей культурой и вообще человеческой цивилизацией, хочет узнать как можно больше, понять нас.
– Откуда тебе это известно?
– насторожился генерал.
– Руслан рассказал. Хотар при каждой поездке на станцию ищет контакта с Русланом, - сообщил полковник и отхлебнул из стакана ароматную жидкость, которая в условиях здешнего климата была настоящим спасением.
– Удачно всё-таки вышло, а ведь могли его тогда даже не пристрелить а просто в машине оставить и заморачиваться, а ты его из горящего вертолёта вытащил.
– Ну, даже дикий зверь, если его выходить к спасителю иначе относиться будет, а тут как ни как человек.
– Угм, - издал неопределённый, полный задумчивости звук Евстафьев.
– Только меня вот какой вопрос мучает, Стёпа: а не могла ли аналогичная идея прийти в голову нашим визави? Может, это они сейчас в отношении нас проводят операцию, а не мы в отношении них?
Полковник аккуратно отставил стакан в подстаканнике обратно на поднос. Понимающе вздохнул:
– Мы спрогнозировали подобный вариант развития событий и стараемся его не допустить. Нечаев почти всё время находится под нашим наблюдением. Все его контакты постоянно мониторятся, а по возвращению со станции мои психологи проводят с ним беседы под видом контрольного собеседования. Ну и с остальными тоже, для отвода глаз.
– Твои психологи... мда...
– с каким-то сомнением и одновременно глубоким пониманием произнёс Евставфьев.
– Он о чём-нибудь догадывается?
– Нет, пока нет, - ответил Смирнов.
– Как и ожидалось, старается скрыть своё увлечение туземкой. Что логично, и что, в нашем случае, очень хорошо, так как подтверждает наши выкладки. Кстати, то, что Хотар очень увлечена землянами, это его слова.
–
– Ну, до серьёзных отношений там ещё далеко, так, увлечённость с перспективами развития. Однако, мои люди его разговорили, он проболтался, не посчитав, что это может как-то навредить ему. Даже не обратил внимания. Просто сообщил занимательный факт.
– Это пока всё?
– Нет, есть ещё кое-что интересное относительно текущей политической обстановки в Сайхет-Дейтем. Крупицы информации, учитывая, что Нечаев пока не в курсе, чего от него хотят, но уже кое-что. Отчёт я сейчас подготовлю, вечером будет у тебя на столе. Мы, кстати, предложили ему подтянуть сайхетский...
– Как всегда, невзначай?
– А как же иначе! Так вот, Нечаев согласился. Даже обрадовался. Смышлёный парень, к языкам способный, к тому же хорошо мотивирован на его изучение. А она жаждет изучить русский, на том и сошлись.
– Хорошо. То есть инициатива пока за нами?
– Да, - уверенно кивнул полковник и подхватил двумя пальцами из конфетницы "коровку", развернул фантик и дополнительную прилипшую к конфете обёртку, откусил, вновь запил чаем.
– Моё мнение, что сайхеты продолжают придерживаться своей политики ограниченных контактов и максимального сокрытия информации. Их психологические установки и менталитет на текущий момент исключают возможность проведения похожей операции.
– Думаешь?
– с сомнением спросил генерал.
– Уверен. Они бы, скорее, попробовали выкрасть кого-нибудь из наших и провести допрос с применением спецсредств. Просто пока им не представилось удобного случая. Или, что крайне маловероятно, кто-нибудь попытается перебежать на их сторону, они сообщат нам, что в соответствии с Договором ликвидировали перебежчика, но при этом оставили бы его в живых как источник информации о нас.
– Такой источник быстро иссякнет. Расскажет всё, что знает и станет бесполезным.
– Да, поэтому его, скорее всего, получив всё, что только можно, ликвидируют. Мы в определённой мере распространяем указанную повестку среди рядового и офицерского состава, чтобы предотвратить возможные инциденты. Так сказать, занимаемся профилактикой. Вряд ли кому-то захочется сбежать (хотя даже не могу представить себе, что могло бы их подвигнуть на такое), если они будут понимать, что их всё равно пустят в расход.
– Да, - согласился генерал, - люди должны понимать, что предателей нигде не любят и конец у них всегда один, особенно в нашем случае. Ну и вообще, предателей нигде не любят.
– Как и шпионов, - добавил Смирнов и забросил остатки конфеты вместе с прилипшим кусочком бумаги в рот.
Генерал бросил на него быстрый взгляд, но никак реагировать на комментарий не стал, поднялся из-за стола, подошёл к окну и раздвинул пальцами жалюзи.
Внизу своим чередом шла жизнь погранзаставы, единственной, на данный момент, в иномирье: взлетали и садились вертолёты, сменялись экипажи, техники проводили осмотр, новые группы забирались внутрь машин, на плацу, как обычно в это время, велась строевая подготовка, вдали с немым упрёком возвышался недостроенный космодром.