По ту сторону озера

Ульмар Дария

Его могила находится вдалеке от остальных. Здесь много свободного места. Растут сосны, прикрывая своими ветвистыми руками кладбище. Надсмотрщик внимательно наблюдает за мной, но я не обращаю на него никакого внимания.

Между тем, мне хочется оставаться сидеть с отцом больше, чем я могу. У меня нет столько времени, чтобы поведать ему о всём, что меня волнует, но надеюсь, что сейчас он находится с Господом на небесах.

Я выхожу с кладбища и возвращаюсь на свой старый маршрут. В небольшом сером здании в два этажа располагалась центральная библиотека. По ощущениям, его не ремонтировали с тех

пор, как городок пережил свое основание. Признаюсь, я немного страдала от нехватки общения в подростковые годы, но честно сказать, сейчас мне всегда лучше было находиться одной в окружение книг. Да, со мной всю жизнь бок о бок шла Дана, но с того времени, как ей поставили диагноз, я стала проводить время в гордом одиночестве.

Младшая сестра не любила рассказывать о своих видениях и редко, когда ими делилась. Поэтому большую часть ею пережитого я могла обнаружить в её альбомах. Теперь, я снова была привязана к Дане и мне не удавалось двигаться вперед. Я не знала, чего хочу от жизни. Я понятия не имела о том, кто я. Но думаю, это нормально в столь юном возрасте не иметь представления о том, что ждёт тебя впереди да разве это и нужно? Я сама себе противоречила и ничего не могла с этим поделать.

Женщина в преклонном возрасте зарегистрировала мой читательский билет и показала книжные ряды, объяснив стандартные правила библиотеки. Зал для выбора был не очень большой, поэтому я не спешила уходить, рассматривая внимательно каждую попавшуюся мне книгу и читая аннотации.

Как объяснить любовь к чтению? Я даже сама не могу ответить на этот вопрос. В моей семье, кроме Елены и бабушки, не было больше тех, кто бы имел медицинское образование, поэтому и про шизофрению мне приходилось узнавать именно из книг. Если книги – это другой мир, то большую часть своей жизни в нашем материальном мире меня попросту не существовало. И как было велика моя радость, учитывая, что Библия была тоже книгой, главным условием которой было то, что её нужно читать.

Я нашла себя у Шекспира и Ницще, у Данте и Уитмена, у Рембо и Бронте. К нынешней эпохе совсем не испытывала нежных чувств, словно я была для неё врагом. Она безразлична к моей судьбе, как и я к её. Думаю, однажды, эта эпоха просто выплюнет меня на берег, как старый никому ненужный якорь. Мне кажется, что у нашего современного, технологичного и продвинутого века должно быть определенное лицо, как и у любого столетия. Античность, Ренессанс, темные века. Кажется, что и у нас должно быть свое лицо, но что бы мы не делали, различить его лик не удаётся. Черт, его знает, есть ли оно вообще…

Однако в первый же вечер я не хотела нагружать себя серьезными историями, в которые надо было бы вчитываться, а вместо этого, решила поискать себе сборник стихов. В школе у меня была подруга по имени Эрин, которая просто терпеть их не могла.

«В них же нет смысла. Зачем их тогда читать?»

Я нашла сборник стихотворений Уолта Уитмана. К нему я питала особую любовь, если так могла назвать чувство, которое вызывало во мне его творчество. Меня всегда нравилось задавать обычные вопросы, на которые невозможно сразу ответить однозначно: считал ли кто-нибудь счастьем родиться или что застывает в глазах кошек, когда они видят ливень и грозу? Звучит, глупо, но нам иногда стоит об этом

поразмышлять.

Я читала Уитмана в четырнадцать лет и снова была рада окунуться в его мир бесконечных вопросов и таких же нескончаемых ответов.

– Не ожидал тебя здесь увидеть, – раздался с левой стороны мужской голос. Я поспешила обернуться.

– Кира? Что… Что ты тут делаешь?

Встретить его здесь было подобно тому, как лицезреть комету с её ярким хвостом, пролетающую в небесной вышине. Сначала, не веришь своим глазам.

– Похоже, как и ты выбираю, чем бы убить себе вечер.

– Ты читаешь?

Парень улыбнулся, выпучив глаза. Видимо, он счёл мой вопрос за оскорбление.

– Вообще-то, да. А я не должен? Выгляжу словно неуч какой-нибудь?

– Прости, я ничего не имела в виду. Так… Что-нибудь выбрал?

Он слегка потряс книгой в воздухе.

– «Пьяный корабль», – провозгласила я наименование литературного произведения на обложке.

– Сборник. Давно хотел освежить в памяти.

– Тебе нравится Артюр Рембо?

– Да. Я думаю, он был гениален.

– Я читала «Одно в лето в аду» и это было увлекательное путешествие.

– «Однажды вечером я посадил Красоту к себе на колени. И нашел её горькой. И я ей нанес оскорбленье».

– Ты ещё его и цитировать можешь… – Я опустила взгляд на свои не слишком чистые ботинки.

– Я произвел на тебя впечатление?

– Если ты знаешь стихотворение «В семнадцать лет серьезность не к лицу», то…

– Я помню только первые четыре строчки.

– Как жаль, значит, впечатление произвести не удалось.

– Да ладно тебе, а ты сама что читаешь?

Кира сделал шаг вперед и посмотрел на обложку мной выбранной книги.

– «Листья травы». Тоже сборник, как я вижу.

– Да. «Прочь затворы дверей и самые двери долой с косяков»!

– Я тебя смущаю?

– Нет, я просто… В каком-то анабиозе нахожусь, вот и всё.

– Хорошо. Ты что-то ещё будешь брать?

– Нет, я нашла всё, что искала.

Признаюсь, я считала Киру симпатичным парнем. Привлекательный молодой человек, который знает творчество Уолта Уитмена и цитирует Артюра Рембо. До этого я встречала лишь девушек, которые интересовались творчеством данных поэтов.

Наступили сумерки. Мы с парнем вышли из библиотеки и тот остановился у фонарного столба.

– Ты не против, я покурю?

– Нет, всё нормально. На каком автобусе ты ездишь?

– Я? Мне не нужен автобус. Я на мотоцикле.

– Серьезно? Точно, я забыла. Это здорово.

– Он стоит рядом с той красной тачкой.

– Понимаю.

– Да.

– Как твои дела?

– У меня всё в норме. В следующем месяце предстоит операция.

– Что-то серьезное?

– Будут удалять гланды.

– А почему ты тогда куришь?

– Потому что не могу не курить.

– Но тебе же станет хуже, как я знаю, если ты продолжишь.

– Я нервничаю часто. Это помогает мне успокоиться.

Я замолчала, подумав, что опять лезу не в своё дело.

– Хочешь? – Кира протянул мне свой вейп.

– Нет, спасибо.

– Религия запрещает?

– Что, прости?

– Дана сказала, что ты не пьешь и не куришь, потому что строго следуешь каким-то правилам.

– Это не совсем так.