По воле ведьмы

Блэр Анетт

— Тебе-то что?

— Мне кажется, — ответил Эйден, — что Пеппер слишком… закалена жизнью, чтобы плакать. А если так, то ты можешь и не услышать ее зов о помощи.

— Если ей вообще нужна помощь, — поправила Сторм.

— Разумеется, — согласился он. — Дети в беде — твоя территория. Не моя.

— Посмотри-ка! — воскликнула она и наклонилась вперед настолько, насколько позволял ремень безопасности. — Вот и рыжая непоседа. Да она же школу прогуливает! Ну вот, заметила и бежит по ступенькам. — Они оба видели, как девчонка скрылась в здании. — Попомни мои слова —

она из тех, кто выживет даже в ядерную войну. Все с ней в порядке. К тому же, пока она здесь, ее отец всегда знает, где ее найти.

— Ну да, — сказал Эйден, — если ему есть до нее хоть какое-то дело.

Сторм повернулась к нему вместе со своим сиденьем:

— Помягчел, Макклауд?

— Зафиксируй кресло как положено, — произнес он. — И если я вижу бедных и несчастных детей на каждом углу, это твоя вина. Ты же меня позвала в это бредовое путешествие.

— Я тебя не звала. Похитила и заставила пуститься в это необходимое путешествие. Называй вещи своими именами.

— Ну как? Никаких голосов? — спросил Эйден, выезжая наконец-то из города на шоссе.

Да что с ним такое? Сначала его бесит, что она слышит плач детей, а теперь сам пытается заставить ее хоть что-то услышать.

— Никаких, — ответила Сторм. Разочарована она была не меньше его. А это значило, что он в каком-то смысле начинает в нее верить. Круто. Даже смахивает на комплимент. — Может, я слышала ребенка рядом с тобой только для того, чтобы ты оказался рядом со мной, когда я нашла мать. Я искренне рада, что ты был рядом.

— И когда встретила Пеппер.

— Ага. Спасибо. — Сторм улыбнулась. — Как думаешь, сколько ей?

— Восемь или девять.

— Да ладно! Ты слышал, как она говорит?

— А ты посмотри, кто ее воспитывает.

— Только ради денег, не иначе. — Сторм сжала руку в кулак и вздохнула. — Даже не знаю, кому из нас повезло больше.

— Сторм, — вдруг сказал Эйден, — а ты не думаешь, что Марвеланна жесткая, как и ты, потому что тоже скрывает свою боль?

— Даже не пытайся. Не желаю испытывать жалость к этой женщине. И что значит жесткая, как и я?

— Вики рассказала мне, какой ты была непреклонной готкой-бунтаркой, когда впервые вторглась в ее дом. И я видел тебя совершенно дикую время от времени, когда ты боролась с призраком в замке. Ты можешь быть жесткой, Картрайт. Резкой, колючей, наглой, самоуверенной, грубой…

— Я поняла, черт возьми, что ты имеешь в виду. Я не похожа на мать Пеппер. Конец дискуссии. Ты домой не хочешь?

— То есть в Салем?

— То есть в Салем, — повторила Сторм, щелкнув пальцами. — Ничего на свете ты домом назвать не можешь?

— Ничего не могу поделать.

— Ты даже трейлер называешь автодом или автобус.

— Потому что так он называется в рекламном буклете. Сама посмотри — это классный автобус, но это автобус. Хотя разработки Моргана и сделали его еще круче, чем он был с самого начала.

Сторм знала, что Эйден опять пытается закрыться в себе. Но теперь подозревала, что дело вовсе не в попытках избежать ответственности. Если перефразировать его же слова, он прятал в себе мальчишку, который прижимается

носом к окну, наблюдая за чьей-то семьей на улице, и который знает, что ему никогда не стать ее частью. Вот почему у него нет настоящего дома. Вот почему он притворяется, что дом ему не нужен.

— А знаешь, что я думаю? — спросила она. — Я думаю, ты так сильно мечтаешь о доме, что во всех твоих путешествиях «дом» — просто не нанесенный на карту пункт назначения. Ты никогда не знаешь наверняка, куда направляешься, но в глубине души, где-то очень-очень глубоко, уверен, что рано или поздно, если будешь достаточно долго и упорно искать, найдешь то самое место, которое будет в тебе нуждаться.

— И это мне говорит человек с комплексом спасителя.

— С каким еще комплексом?

— Ты мечешься в попытках спасти детей, потому что сама нуждалась в спасении, потому что была потеряна, потому что потеряла своего ребенка. Все это заставляет тебя чувствовать необходимость что-то сделать, что-то изменить во вселенной.

— До этой поездки я ни разу не спасла ни единого ребенка. Вот так вот.

— Ну, что-то ты точно ищешь, — не сдавался Эйден. — Может, себя? Или признания?

— Ничего из названного тобой. Спасибо, обойдусь.

— Тогда ты ищешь либо причину, по которой родилась, либо причину, по которой тебя бросили.

Глава 34

— Я знаю, кто я такая. Хотя ты смутил меня, заставив думать, что самой себя мне недостаточно. На какое-то время, — поспешила добавить Сторм.

— Ты слышала голоса детей задолго до нашей встречи, Картрайт, но решила переложить свои надежды на ребенка, которого объявила моим. Это низко, корыстно и эгоистично.

— Кстати об эгоистах. Ты таскаешь повсюду за собой свой дом и чуть что прячешься в нем. Как и в день свадьбы.

— Я убегал от психованной барышни, которая…

— Спасла двух детей, следуя за голосами в своей голове.

Сторм понимала, что в военной школе Эйдена должны были научить подчиняться строгой системе и отказываться от излишеств. Видимо, в бунте с целью доказать свою самостоятельность он и выбрал себе роскошный автодом с кучей излишеств и был так далек от какой бы то ни было систематизации жизни, как только может быть человек.

— Не хочется признавать, — заявила Сторм, — но мы ссоримся на пустом месте. Я считаю, что твой кочевой образ жизни, украшенный наличием Харлея и отсутствием нормированного графика работы, более чем соответствует моим готическим убеждениям.

Улыбка Эйдена едва не развеяла весь ее гнев.

— Твоему готическому маскараду.

— Что ты имеешь в виду, небритыш?

— Что со мной ты попала пальцем в небо.

— Сомневаюсь. Ты же рос в военной школе вместе с Кингом, так? И где же были твои родители?

— Делали деньги, раздавали их, защищали убогих, кормили голодных, находили приют для бездомных. Летали по миру на суперском самолете, собирая вокруг себя толпы репортеров и благодарных зрителей. Делали добрые дела, обнимали на публике детей, пока я смотрел на них по телику в военной школе.