Побег из волчьей пасти

Greko

— Что вы творите?! — заорал бледный Спенсер, избавляясь от занозы размером с палец, торчащей из плеча. — Нас расстреляют бортовым залпом!

— Русские изготовились с левого борта! Не успеют зарядить орудия правого! — проорал в ответ Абдель.

Он сцепил зубы, твердой рукой направляя корабль к возможной погибели. На виске пульсировала жилка, шрам на загорелом лице побелел.

— Коста! Спрячьтесь за фальшбортом! Ни к чему выдавать наше присутствие на корабле! — Спенсер пригнулся.

Я последовал

его примеру. Мыслил он верно: мы должны были пройти мимо корвета на расстоянии пистолетного выстрела, и нас без труда могли рассмотреть с палубы корвета. Но какой смысл прятаться? Быть может, мы доживали последние минуты — если не на этом свете, то на свободе…

Казалось, наш капитан рассчитал все верно. Орудия правого борта молчали. Я не видел из своего укрытия, что происходит. Лишь слышал выстрелы из ружей. Русские сбивали с грот-мачты работающих французов. Несколько человек с громким криком упали на палубу, один — за борт.

Время замедлило свой бег. Я в ужасе ждал залпа. Из трюма раздавался женский вой. На палубе стонали раненные и разбившиеся. Вот уж чего я точно не ожидал, так это оказаться в эпицентре морского сражения!

И я таки дождался!

Громыхнуло! Какой-то офицер оказался расторопнее прочих и зарядил орудия своей батареи и по правому борту. Возможно, им оказался Смарагд, любитель поэзии. Я находил в этой мысли некий извращенный смысл: приятно погибнуть от руки знакомого тебе человека.

Залп снес тяжеленую грот-мачту, как бита — городошные фигурки. Она рухнула за левый борт, удерживаемая остатками такелажа. И выступила гигантским рулем, развернув искалеченную бригантину за кормой «Ифигении».

— Рубите! Рубите, будто за вами черти из ада несутся! — заорал Абдель и понесся гигантскими прыжками к месту падения мачты.

Застучали топоры. Освободившаяся «Блида» под прямыми парусами устремилась к берегу, потеряв свою способность к энергичной лавировке. Корвет начал разворот влево, нацеливая заряженные пушки нам в «брюхо».

— Сигнальщик! Передайте на корвет: «женщины на борту!» — хитро ощерился Абдель.

Корвет завершил поворот и стал убирать паруса. Залпа не последовало. Мы уже боролись с отливной волной.

Капитан нацелился на устье какой-то реки. Возможно, это была Херота — горная река в адлеровском районе Сочи, название которой меня всегда веселило.

Происходящее на берегу соответствовало этому слову. К возможному месту крушения корабля стекалась вооруженная толпа, громко орущая и не выглядевшая дружелюбной. Ее, похоже, не волновало, что мы стали жертвой русского корвета. Традиция грабить заявившиеся без приглашения корабли взяла верх над ненавистью к русским. Один такой виднелся в паре километров слева, ободранный до нитки.

— Тащите пыжи, порох и картечь! — скомандовал Абдель. — Будьте готовы сразу после удара развернуть пушки

в направлении носа! Спенсер, где мои десять гиней?!

Команда «Блиды» засуетилась, вооружаясь. На палубу вытащили бочки с абордажными саблями.

— Пришло время револьверов и штуцера! — грустно признался мне Спенсер. Было ясно, что боя не избежать.

Мы бросились в каюту за винтовкой и ящиком с моей «прелестью». Прижав его к груди, я вылез на палубу. В этот момент корабль сотряс удар. С неприятным вас, господа, приземлением!

Я устоял на ногах. Но тут меня словно лошадь лягнула в спину. Я взлетел и врезался в фальшборт. Крепкий зараза!

Я отключился.

[1] Название бригантины происходит от французского слова brigant — «разбойник». Корабль имел прямые паруса на фоке и косые — на гроте.

Глава 13

Пушка для колдуна

Я очнулся через несколько секунд. Спенсер стоял рядом и протягивал мне руку, чтобы помочь подняться.

— Стеньгу с мачты ударом сорвало, — пояснил он — Как кистенем, на канате сработала. Хорошо, что не по голове. Живой? Спина в порядке?

— Вроде, могу шевелиться… Ох, грехи моя тяжкие…

Я с кряхтением поднялся. Осмотрелся. Вздохнул натужено.

Бригантина пережила удар без особых последствий. Пушки удержались на талях, и сейчас матросы их пытались развернуть, как приказал Абдель. Только я сомневался, что от них будет толк. Корабль, врезавшись в галечный берег, сильно задрал нос. Корма оказалась в воде вплоть до окон капитанской каюты. Как моряки смогут вести продольный огонь, сметая с палубы абордажные команды противника?

Абордажные? Драка произойдет на суше, а не в море. «Блида» станет неким редутом. Так что для черкесов выйдет штурм, а для моряков — отражение абордажа… По-моему, меня не по спине стеньгой приложило, а по голове… Самое время думать о формулировках морских уставов…

На самом деле, мысли мои были хоть и дикими, но толковыми. Из них со всей очевидностью вытекало, что с бригантины пора делать ноги, чтобы по местным обычаям мою башку не закопали на чьём-нибудь огороде. Даже случись чудо и Абдель зачистит палубу артиллерийским огнем, подход подкреплений с суши он никак не остановит.

Из трюма продолжал доносится громкий женский плач и стон. Мелькнула и тут же пропала мысль помочь полонянкам. Чем я им помогу? Тащить их на палубу в разгар сражения под залпы картечью? Или просто в кучу озверевших мужиков, раздающих удары абордажными саблями и кинжалами направо и налево? Под пистолетные выстрелы? Нашелся тут, товарищ Сухов! Мне бы пулемет Льюиса — я бы «ух»! Зухра, Лейла, Гюльчатай! На первый-второй рассчитайсь…

— Коста! Кунак! Что с тобой? Ты стоишь и шатаешься, уставившись в горы. Тебе дурно?