Побеждаю и сдаюсь
Шрифт:
— Груз за борт! — зарычала она. — Живо, твари!
— Но капитан!
Ойрс, беловолосый и, из-за очень светлой радужки глаз, почти белоглазый скривился. Хорош помощничек!
Лэйда спрыгнула с юта, бросила нож, и Ойрс упал, заорав и схватившись за пронзённое предплечье левой руки.
— Это ускорит? Кто ещё хочет?
Она выхватила саблю. Чайки добавки не пожелали, бросились к бочкам, громоздившимся на палубе, и принялись скатывать в море.
— Быстрее, тупоголовые кретины! — завопила Лэйда.
Медленно.
Не успеют…
— Рью, подавай сигнал «к бою». Идущим позади остальным кораблям.
Карие, словно червивые глаза Рью непонимающе мигнули, но парень вдруг ухмыльнулся. Гляди-ка. Салага совсем, а понимает…
— К бою готовсь! Десять человек — бочки. На вёсла сесть полностью. Остальные — к бою.
Атаки не будет, конечно. Им нельзя останавливаться. Нужно пытаться проскочить. Но пусть противник думает, что она будет… И пусть считает, что позади есть ещё корабли…
Зарычали рога. Загремели барабаны. Сигнал эскадре к бою. Лэйда криво ухмыльнулась. Сейчас коварный туман превращался из врага в союзника.
На персиковых галерах принялись убирать вёсла. Готовятся к бою?
— Эйк! — Лэйда перемахнула через перилла и взбежала по лесенке на ют. — Левый галс. Твоя задача провести корабль как можно ближе к крайнему. Борт о борт. Справишься?
Штурман молча крутанул турвал. Плюнул под ноги.
— Рью! Сигнал взять врага в кольцо.
Пусть понервничают. Пусть пооглядываются…
— Ойрс, пусть убирают паруса.
Помощник понял. Не надо было объяснять, что убирать паруса нельзя. Нужно лишь имитировать сие действо.
Корабли стремительно сближались. Враги поверили. Ложились в галс, готовясь к абордажу. Но вот только их было — пятеро… Два — впереди, а за ними виднелись ещё три. Первых возможно обмануть. А тех, кто позади — нет…
— Проскочим, — солгала себе Лэйда уверенным голосом.
И вдруг впереди послышался рёв и грохот. «Тарам-там-там, тарам-там, там-там, тарам» — «Команду понял. Замыкаем».
Что?
В смысле «команду понял?» Кто — понял? Сердце скакнуло. Лэйду замутило.
И галеры дрогнули, расступаясь. Все пятеро начали убирать паруса и ложиться в дрейф, готовясь к бою на палубах.
— Что это за нахрен? — уточнил Эйк.
У Лэйды не было ответа. Было только понятно, что, скорее всего, морское чудовище останется голодным.
Девушка снова спрыгнула на палубу, пробежала в нос, замерла, вглядываясь…
Они проскочили. И персичане, неуверенные в победе и не пожелавшие рисковать, молча их пропустили. Последняя бочка плюхнулась позади, как только они миновали все галеры. Освобождённая чайка стремительно заскользила по воде.
Лэйда вглядывалась в туман, в скалы, пока не увидела, наконец, встречный корабль. Чёрная каравелла. Паруса в
Но…
Не может быть! Как?!
Лэйда замерла, не чувствуя, как забилось вдруг сердце. И отмерла лишь когда на палубу запрыгнул, щербато щерясь, наглый, зеленоглазый, горбоносый и злой бандит.
— Привет, любимая!
— Берси? Берси!
Хранительница расхохоталась, шагнула к нему, затем бросилась и обняла.
Да плевать, что — мерзавец. Скотина и тварь. Но сейчас этот гад спас её ребёнка. Их с Яром ребёнка.
Капитан Берси — бабник, прожжённый мошенник и разбойник — обхватил её крепкими руками и попытался поцеловать. И получил удар в челюсть.
— Жить надоело? — уточнила Лэйда. — Руки убрал. Радуйся рыбкой.
И сама сделала шаг назад.
— Фу ты-ну ты, — рассмеялся Берси. — Забыла, как мы зажигали?
— На память не жалуюсь. Могу снова зажечь. Спалить к юдарду. Вместе с кораблём.
— А ты повзрослела, детка…
— Детки у тебя будут, когда пасть научишься держать закрытой. Ты откуда здесь? Как? Ты же…
— Сбежал. Разве каменные стены могут удержать Берси?
— Ну, держали как-то… Год или сколько там…
Капитан поморщился.
— Я отдыхал.
Лэйда саркастически хмыкнула. Она любила своих чаек. Воры, мошенники, пираты, скотины, но — отчаянные до бесстрашия, наглые до дерзости. Свои. Надёжные. С ними было легко.
— Я тут местечко нашёл, — шепнул ей Берси. Зелёные глаза сверкнули жадностью. — И как раз береговая охрана догоняет пиратов. Тут недалеко… Одному не потянуть. Подсобишь, солёная принцесса?
Озеро Эйс было столь огромно, что противоположного берега видно не было. Леолия, кутаясь в меховое манто, любовалась отражением беловенчанных гор в тихом зеркале льда. Зеркало это уже трескалось, но лёд всё ещё был прочен и настолько прозрачен, что было видно, как в глубине дремлет вмёрзшая рыба.
— Знаешь, я самой себе кажусь сбежавшей от вышивания девочкой. Когда я была маленькой, мама велела обучить меня вышивке, и её старая фрейлина усердно занималась со мной.
— И ты сбегала?
Эйд — надёжный и громадный — стоял рядом. Леолия прижалась к нему, засунув озябшие руки под его меховой бурнус.
— Сбегала. Меня даже секли. И вот сейчас у меня такое же чувство: ворованного счастья и предстоящего наказания. И немножко стыда.
Муж прижал её к себе.
— Иногда совесть — это зло, — заметил. — Я боялся, что ты не поедешь со мной.
— Почему? Я не смогла бы без тебя, Эйд. Даже если бы не поехала сразу, всё равно бы потом приехала… Мне безумно стыдно, что я оставила такой груз на Уля. Он очень молод и иногда наивен… И всё равно я б не смогла без тебя.