Поцелуй снежинки
Шрифт:
Так и сделали. С аппетитом съели яичницу с ветчиной и вчерашний хлеб. Затем спустились в лавку, чтобы там прибраться. Попросили «человечка» Райта помочь поднять упавшие шкафы, расставили обратно оставшиеся целыми пузырьки, а осколки разбившихся собрали. Затем помыли пол. Ручками. Наверное, швабра тоже меня бы послушалась. Но при постороннем магичить не следовало.
А потом… Потом мы обе впали в уныние. Начало накрывать осознание катастрофы. Переход даров тетушки говорил о многом. И мы, хоть и знали ее недолго, почувствовали себя осиротевшими. Даже расплакались, хотя Евгения уж точно
…К вечеру я оставалась в унылом настроение, но деятельная сестра уже взяла себя в руки. Время от времени шмыгала носом, ведь упорные слезинки так и норовили пролиться. Однако Евгения нашла силы заняться делами. Побывала в лаборатории тетушки. Обнаружила три книги с рецептами. Для настоек, порошков и лечебных сладостей.
— Нужно лишь четко следовать указаниям, верно? — пробормотала она, читая один рецепт за другим.
— Да, но… Тут рука набита должна быть. Перепутаешь что-то, можно навредить покупателям.
— А мне и не придется ничего набивать, — Евгения глянула выразительно. — У нас ты есть. И твой новый талант. Взмахнешь рукой, или что ты там делала утром… И ингредиенты в котелок сами запрыгнут.
— Их сначала надо подготовить, — возразила я, начиная злиться на сестру. Как у нее всё просто! — А мы даже не знаем, где тетушка их доставала. В лесу сама собирала, иль покупала у кого.
На лице Евгении появилось задумчивое выражение.
— Тут ты права. Надо бы выяснить. Но…
— Нет никаких «но», «если» и всего остального! — взорвалась я. — Клиенты приходили к тетушке, потому что ей доверяли. А мы тут без году неделя. Кто у нас будет покупать целебный товар? Никто! Я бы и сама не купила. И вообще… — я запнулась, не желая ссориться с сестрой. Мы всё, что осталось друг у друга. Не считая Сирила.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — проговорила она примирительным тоном. — Тетушка пропала, и время горевать, а не пытаться управлять ее лавкой. Мне самой не нравится пытаться тут хозяйничать. Но Снежинка… Ох, прости, София. Это привычка. И я честно стараюсь ее забыть. В общем, я хочу сказать, как бы ни было горько и совестно, мы в сложном положении. Если в ближайшее же время не наведем тут порядок или не придумаем другой способ зарабатывать на жизнь, у нас будут огромные проблемы.
— У нас и так проблемы. Райт подозревает нас в причастности к исчезновению тетушки.
— Он поймет, что мы ни при чем. А нам придется что-то решать. Нравится нам это или нет, — отрезала сестра. На этом разговор закончился.
Еще три дня ничего не менялось. Мы сидели взаперти. Райт не появлялся, только его «человечки» менялись. Сестра продолжала изучать тетушкины записи. Я же то утопала в унынии, то принималась изучать новый дар — пропадала на кухне. В результате «наготовила» столько еды, что за неделю не съесть.
— Ты поаккуратнее, — посоветовала Евгения, заметив количество готовых блюд. — Своих денег у нас нет, чтобы продукты закупать. А тратить тетушкины, когда мы ходим в подозреваемых, чревато.
— Хорошо. Но как еще мне тренироваться?
— Потренируешься на настойках, когда я разберусь, где брать ингредиенты. В записях об этом ни слова, к сожалению.
Я предпочла ничего
Зато Сирил, наконец, придумал применение новому таланту. Сбегал на разведку в дом Кинов. Теперь-то он мог отвести глаза Лоренсу. Но увы, пользы эта вылазка не принесла. Лис только узнал, что Мира снова поругалась с родителями из-за чрезмерной опеки.
А вечером следующего дня к нам явился Харрисон. Попытался накинуться на Евгению.
— Где Мелина?! Говори сейчас же!
— А я тут при чем?
Она ловко увернулась и, прежде чем сориентировался «работничек» Райта, умело подставила тетушкиному ухажеру подножку. Харрисон грохнулся посреди лавки. Да так, что шкаф зацепил. Нет, тот устоял. Но качнулся, и флаконы снова посыпались. Большинство, к счастью, не на пол, а на горе-женишка, что спасло их от уничтожения.
— Это вы ее убилиии! Чтобы лавку заполучить! — заголосил Харрисон, попытался встать, но поскользнулся на одной из немногих разбитых настоек и снова шлепнулся.
— Нет, не мы! — припечатала я. — А вот вы злой уходили! А ну, рассказывайте всё по порядку. Где были и что делали?
Харрисон глянул на меня волком. По лицу было яснее ясного, что откровенничать со мной он не желает. Но дар пока оставался при мне. В смысле, в перевернутом виде.
— В лесу я был. Бродил по сугробам. Потом сидел в одном из них, — признался он с горечью. — Не понимаю, почему Мелина сердилась. Что поделать, если не сложилось у нас с Эланией. Мне что, нужно было всю жизнь провести с той, с кем мы только и делали, что ссорились? Не моя вина, что я был счастлив в браке с Аделией, а Элания не нашла нового мужа. Может, не во мне дело, а в ее характере? А Мелина… Ну, влюбился. Не нарочно же. Горевал по Аделии три года. Траур носил. А потом вдруг понял, что рядом Мелина живет. Тоже вдова. А дальше как-то само случилось. То в ее сторону не смотрел, то вдруг стал замечать, какая она красивая, умная и умелая. А она всё зло на меня держит. Из-за сестры. Я бы никогда не причинил ей вреда. Себя теперь казню, что в лесу торчал, пока вы тут ее… Ох…
— Не мы! — повторила Евгения сердито. — Есть свидетели вообще-то, которые нас в нескольких улицах от лавки видели. Ладно, поднимайтесь. Нечего тут валятся.
Она подала Харрисону руку, но тот не заметил. Сердито поглядел на меня.
— А ты магичка, да? Вон как мне язык развязала.
— Была бы магичкой, тетушку вернула! — бросила я и сама удивилась, как легко соврала. — А вы просто болтун. Вставайте и на выход. Не надо тут обвинениями бросаться. Мы вообще-то родного человека потеряли.
Харрисон ничего не сказал. Поднялся и ушел, слегка качаясь.
А нас вечером ждал еще один визит.
— Так это вы племянницы Мелины? — перед нами нарисовалась девица с двумя толстыми русыми косами, перекинутыми через плечи. Причем, не просто нарисовалась, а явилась в жилую часть дома. — Уж не вы ли поспособствовали ее исчезновению?
Вперед выступила Евгения.
— А вы, собственно, кто?
— Я Летисия — помощница Мелины. Имела неосторожность уехать по личным делам. Ненадолго. А вы тут как тут. И от хозяйки моей избавились, и лавку хотите присвоить. Ух! Не позволю!