Поцелую тебя дважды

Уинтерс Уиллоу

— Среди прочего, — говорит мне Джейс, кивая, а затем прислоняется к холодильнику. Я замечаю, как Дэниел ухмыляется рядом с ним, прежде чем он поворачивается к кладовой.

— Например, что? Что еще? — Слова покидают меня прежде, чем я понимаю, что мне нужно заткнуться в надежде, что они забудут, что я здесь.

Дэниел бормочет что-то похожее на выговор, но Джейс игнорирует его, только выдавливает улыбку.

— Он рад, что ты можешь ходить, — говорит мне Джейс, и на моих щеках появляется яркий румянец.

Я плотнее закутываюсь

в одеяло, гадая, что еще он им сказал.

— Ты Брейлинн с косичками? — спрашивает Дэниел, и Картер отвечает за меня, пока мое сердце колотится в груди.

— Нет.

Косички? Моя мама заплетала мне волосы в косички каждый день в средней школе. Когда я впервые узнала о них. Кажется, это было целую вечность назад.

Дверь холодильника закрывается, и Дэниел стоит там с пачкой масла в одной руке и куском сыра в другой.

— Да, это она, — уверенно поправляет он Картера, глядя на него, прежде чем встретиться со мной взглядом. — Ведь так? — спрашивает он меня. — Из школы?

Я могу только кивнуть, проглатывая всю неуверенность. Не могу себе представить, что они вообще меня помнят. Они были на много лет старше, и я учился с Декланом всего пару раз. Из всех вещей, о которых сейчас стоит подумать, вспоминается день на уроке физкультуры в средней школе, когда мы прыгали через скакалку.

— Деклан был влюблен в тебя, как щенок, — комментирует Джейс, и я поднимаю взгляд, чтобы увидеть, как он ухмыляется. Дэниел ухмыляется, готовя что-то вроде жареного сыра, а затем я смотрю на Картера, который стоит на том же месте, только теперь он открыто смотрит, так пристально, что я практически вижу, как вращаются колеса.

Он пугает, остальные двое — гораздо меньше.

— Тебе нравится жареный сыр, да? — спрашивает Дэниел.

Хотя мой желудок пуст, у меня нет ни малейшего аппетита. Хотя я не могу себе представить, чтобы сказать — нет.

Словно слыша мои мысли, Картер говорит мне более успокаивающим голосом, почти гипнотическим:

— Я думаю, Деклан был бы счастлив, если бы ты поела.

В его тоне есть знание, какая-то доброта. Что-то меняется между нами, и я тихо отвечаю: — Я бы хотела этого.

Картер только один раз кивает, не двигаясь, а затем возвращается к своему телефону, но когда я перевожу взгляд на варочную панель, я ловлю взгляд, который обменивается с остальными двумя. Тот, который является бальзамом для самой маленькой частички беспокойства во мне. Тот, который позволяет мне сесть в кресло, завернувшись в одеяло, и сидеть с ними в относительной тишине. Только когда Дэниел ставит передо мной сэндвич, они уходят с кухни, и я с опозданием понимаю, что никто из них не ел. Они не взяли себе еды или даже напитков.

Хотя я это делаю. Я доедаю каждый кусочек жареного сыра и выпиваю каждую каплю кофе… но как только я возвращаюсь в комнату Деклана, одна, если не считать воспоминаний о вчерашнем дне, все это тут же всплывает, и я только благодарна, что успела вовремя

выбросить все это в мусорное ведро.

Глава 10

Деклан

Я тихонько толкаю дверь. Только когда дверь скрипит, я бросаю взгляд вниз и вижу кровь под ногтем большого пальца.

Дерьмо.

Я замер на мгновение, наблюдая, как она лежит в постели под одеялом. Прислушиваясь к любым намекам, разбудил ли я ее или нет. Я часами наблюдал за ней с телефона, сначала ворочающейся, прежде чем заснуть.

Ей это нужно, моей бедной девочке.

Удовлетворенный тем, что ее никто не потревожил, я первым делом отправляюсь в ванную, чтобы смыть то, что мне пришлось сделать этим утром и днем. Хейл — это риск. Тот, которому я не могу позволить существовать. Или — был, скорее. Он был риском.

Он вынес тяжесть моей ошибки. Это прискорбно, но таковы очень многие истины.

Когда я мою руки в раковине, я клянусь, что слышу, как он умоляет меня не убивать его сквозь шум текущей воды. Он клялся, что не крал у меня. И он этого не сделал. Мне не нужно было верить ему, это все остальные в той комнате должны были думать, что он лжет.

Все прошло достаточно хорошо, он извинялся и умолял. Одной просьбы о прощении было достаточно, чтобы осудить его в глазах моих людей.

Ложное признание одного человека привело его к смерти. Это тревожное чувство. А потом есть Брейлинн и то, через что она прошла.

Закрыв кран, я остаюсь в тревожной тишине, но ненадолго.

— Деклан? — нерешительно окликает она.

Когда я выхожу в спальню, я расстегиваю рубашку наполовину и натягиваю ее через голову. Когда ткань падает, я замечаю ее. Растрепанный ореол волос после сна, и ее глаза более отдохнувшие, она укладывается на животе… в моей постели.

Если бы она не была больна, я бы избавил ее от этой рубашки и принес бы нам обоим то самое завершение, которое так необходимо после этой чертовой недели.

— Ложись обратно, — приказываю я ей, и она делает, как мне говорят, ее руки под подушкой, локти согнуты, а щека прижата к ней. Сбрасывая штаны, я спрашиваю ее:

— Картер сказал, что ты заболела и не ела весь день?

— Я ела, — отвечает она, глядя на меня широко открытыми глазами. — Джейс принес мне суп некоторое время назад.

Она бросает взгляд на миску на тумбочке, которая пуста, если не считать одинокой ложки. Я убираю волосы с ее лица грубой подушечкой большого пальца и правой Картер, у нее температура.

— Меня не было дольше, чем я думал, — объясняю я. — Мне жаль, что меня не было рядом, чтобы помочь тебе. — Я нежен с ней, все время думая, что это снова моя вина.

— Я в порядке, — шепчет она и наклоняется к моему прикосновению. Хорошая девочка.

Кровать издает легкий скрип, когда я ложусь на нее и забираюсь под простыни, чтобы быть рядом с ней.