Поцелую тебя дважды

Уинтерс Уиллоу

ПРОПУЩЕННЫЙ ЗВОНОК

Я: Просто заночую у друга, пока не поправлюсь. Я скоро позвоню тебе, мама. Не беспокойся обо мне, это просто простуда.

Мама: Ты обещаешь, что с тобой все в порядке?

Я: Обещаю. Не беспокойся обо мне. Со мной все будет хорошо.

Мама: Я тебя люблю.

Я: Я люблю тебя.

— С каких это пор ты выучил испанский? — Я полушучу, чтобы не вызывать раздражения, чтобы не выдать ужас, который я чувствую, когда он удерживает меня от нее. Хотя мой тон не скрывает ни черта.

Он игнорирует мой вопрос

и вместо этого задает свой собственный.

— Тебе не нравится, что я ей ответил, да?

Его острый карий взгляд пронзает меня насквозь, и вся кровь отливает от моего лица.

— Все в порядке, Брейлинн, — шепчет он, и кровать стонет, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Он нежен, и этот единственный акт более успокаивает, чем я могла себе представить.

Он откидывается назад, и на его губах снова появляется очаровательная ухмылка.

— Но я хочу быть здесь, когда ты с ней говоришь, ты это понимаешь?

Утешение исчезает, когда я с трудом сглатываю и киваю.

— Да.

Глава 16

Деклан

Дверь в кабинет Картера открывается со скрипом, возвещая о моем прибытии. Она была приоткрыта, и когда он написал, что мне нужно поговорить, я немедленно направился в его крыло.

Но я все равно стучу костяшками пальцев по приоткрытой двери, и Картер отрывает взгляд от своего ноутбука. Клянусь, с ним всегда так. Плотные темные шторы задернуты за ним. Камин горит, и свет оставляет мягкое свечение на длинной стене старых книг и тень на его лице.

Только когда он понимает, что это я, его выражение лица смягчается. Это полная противоположность тому, что чувствую я. Зная, что он, должно быть, хочет обсудить мою Брейлинн, я уже насторожился и обороняюсь. Я уверен, что мое выражение лица должно отражать это, хотя если Картер и видит это, он не показывает.

Когда он откидывается назад, кресло стонет, и он указывает на креслице перед собой. — На нем твое имя, — комментирует он и затем тянется к кружке на своем столе. Однако он обнаруживает, что она пуста, и ставит керамическую чашку обратно.

Когда я сажусь, он проводит рукой по лицу, а затем пощипывает переносицу.

— Знаешь, мама всегда говорила, что ты составишь мне конкуренцию.

— Что? — Я не могу удержаться, чтобы это слово не вырвалось, и теплота, которой я не ожидал, охватывает меня. Редкий день, когда мы говорим о нашей матери.

Очень редко. Мы не говорим о том, какой была жизнь до ее смерти и того, как все изменилось.

— Ты как животное лазал везде и никакого страха, как для малыша.

— А потом я вырос, — сухо шучу я, но моя улыбка не увядает.

Картер фыркает от смеха.

— Ты был ее любимчиком, а я…

— Я был ее малышом, но она любила нас всех, — говорю я, почти слыша, как ее голос называет меня своим малышом.

Воспоминания о матери вызывают в пальцах легкое онемение, и я ловлю себя на том, что постукиваю ими по кожаному подлокотнику. Она любила нас больше

жизни и сделала бы для нас что угодно. Но последние годы она провела прикованной к постели, сражаясь с болезнью. Я едва ли могу вспомнить моменты, когда она не уступала раку, хотя мои братья могут. Они помнят то, что мне не дано. Но есть одно, что мы все помним, — нашего отца и то, как он изменился после ее смерти. Во многом он ушел вместе с ней.

— Помню, однажды, — говорит Картер, откинувшись назад и глядя куда-то мимо меня, — она сказала, что после ее ухода ты будешь тем, кто сможет мне противостоять.

Я фыркаю, понимая, что Дэниел был тем, кого мы все должны были удержать рядом. Но причина была в другом. Когда он ушел, казалось, что его не будет с нами больше никогда. Это было тяжелое время для всех.

— Ты был ее любимцем, — добавляет Картер, словно вновь переживая те дни. Все мои братья говорят это, но я знаю, что она любила нас одинаково.

— Ты поэтому меня сюда позвал? — спрашиваю я его с ухмылкой, хотя мне не весело. Я больше всего волнуюсь после ухода от Брейлинн. Для нее я перешел черту, отправив сообщение ее матери от ее имени. Для меня она должна осознать, что все изменилось и стало острее, чем раньше. Есть ряд вещей, которые будут ей некомфортны, и чем скорее мы это уладим, тем лучше.

— Это из-за Брейлинн, — говорит он мне, и я невесело смеюсь, проводя рукой по волосам на затылке. — Конечно, это из-за нее, — отвечаю я. — Я же сказал, об этом позаботятся.

— Она напугана, Деклан.

— Ни хрена себе… — Я почти напоминаю ему, насколько он оторван от реальности. Как все это шокирует ее. Как даже его собственная жена когда-то справлялась с этим труднее, чем Брейлинн сейчас… и Ария выросла в этой жизни.

— Я не хочу драться. Это не я иду за ней или встаю между вами двумя. Я пытаюсь помочь… найти способ…

— Найти что?

— Чтобы вы оба были счастливы, а она… чертовски напугана.

Мой тон суров, когда я говорю ему:

— Ей нужно время; с ней все будет хорошо. — Мое горло пересыхает, когда я смотрю на своего брата. Она моя. Они не могут отнять ее у меня. Хотя мои волосы встают дыбом, его — нет.

— Ария сказала мне, что у них был разговор, — признается он. Легкий шок и, к моему удивлению, предательство проносятся во мне. Почему она не сказала мне?

— Она тебе сказала?

— Нет, — отвечаю я и неловко поправляюсь на сиденье. — Она мне не сказала.

— Это было недолго, но Ария дала мне знать. — Брейлинн мне не сказала. Какого черта она мне не сказала?

— О чем они говорил

В моей голове проносятся самые разные мысли. Однако единственный вопрос, который я только что задал Картеру, кричит, что у меня нет того контроля над Брейлинн, который я считал имеющимся, и это опасно. Для нее опасно находиться в моем мире, но не доверять мне. Даже иметь секреты.