Под сенью клинка
Шрифт:
— Мама! — трясла её Ренина. — Мама! Ты что?! Он же нёс меня, когда… когда… ты что, не помнишь?!
Эта тварь только и делала, что таскала её на руках, пока она была маленькой… втиралась в доверие… и вот результат.
Талина отдирала от себя руки дочери, но та всё теснила её к валуну.
— Проходи! — крикнула Ренина Ильму.
Вырвала арбалет, швырнула на тропу, толкнула Талину снова и чуть не заплакала:
— Это же он принёс меня тогда, ты что, не помнишь? Мама, ты ошибаешься — папу не надо ждать, дядя Ильм никуда его не утащит! Пойдём домой, мама…
В бессильных злых слезах смотрела Талина вслед
— Папу не надо ждать, — ревела Ренина, — ты сидишь здесь напрасно! Его не надо ждать — он найдёт тебя сам! Пойдём домой, мама…
Основные вопросы по понижению магической составляющей решал глава Ковена — Джайлем взялся за дело железной хваткой. Малейшее сопротивление или колебание заместителей и помощников Верховный подавлял на корню. Бучинар с Драгомилом, перепроверяющие все расчёты мага, не находили в его действиях никакого подвоха. Эльфы — тоже.
Предполагалось, что магическая составляющая должна падать очень медленно — не более чем на одну пятикулевую в первый год. В этом случае оставалось достаточно времени заняться повышением урожайности и профилактикой заболеваний.
Впрочем, по расчётам как магов, так и самого Дерека, опирающегося на здравый смысл, на основную часть населения падение составляющей влияло мало — в отдалённых деревнях магов особо не было, поля удобряли навозом и золой, никак не магически; с заболеваниями справлялись знахарки, зачастую магических способностей не имеющие вообще. Предотвращением же эпидемий займётся новая императрица — опыт у неё в этом огромный. Свадьбу Дерек планировал сыграть после возвращения меча. Должен же тот вернуться?
Пока что все свободные маги были брошены на расчистку подгорных поселений, и, несмотря на предупреждения гномов, четверо сразу же попались ловцам. Пришлось к каждому магу приставить сопровождающих. Дерек надеялся, что часть подгорных жителей, проявивших устойчивость к небу, солнцу и запахам трав, удастся оставить жить наверху — браки с ними могли сильно пополнить долю людей среди говорящих.
С другой стороны, он был безумно рад, что гномы потихоньку возвращаются под горы — прокормить такое количество народу зимой было сложно, несмотря на крайне скромные потребности подгорных жителей.
Сам владыка был почти счастлив — давно, очень давно он не ждал с таким нетерпением вечера и ночи. Ожоги с лица Аремиилиннь постепенно сходили, а отрастающие волосы начали приобретать насыщенный вишнёвый оттенок. Впервые увидев его на солнце, Дерек понял, почему у будущей императрицы такое прозвище.
— Оставь как есть, — шептал он ей каждый раз, — зачем ты столько лет скрывала такую красоту?
— Затем, — смеялась Вишенка, — что в молодости никто не верил, что красивая женщина может быть хорошей целительницей… а потом не для кого было…
— Теперь есть, — целовал он её, — пусть у нас будет самая красивая императрица?
Ей не надо было ничего объяснять — она знала, что однажды владыка всё равно уйдёт, сколь бы долго ни правил. И она могла сама позаботиться о себе в этом случае. И вторая составляющая владыки волновала её мало. И почести, воздаваемые императрице, были ей не нужны — слава целительницы значила куда больше. С Вишенкой было легко: даже о её безопасности
Счастье омрачала лишь Роксана — раз в два-три дня она заходила в кабинет владыки с каким-либо вопросом. Вопросы всегда были важны, уместны, всегда ставились изысканно-правильно, так что не принять их к сведению и не начать рассматривать было нельзя. Ни одного слова не произносила она помимо, но, глядя на заострившиеся скулы и чёрные круги у неё под глазами, Дерек чувствовал себя предателем. Ему нечего было сказать ей — и было стыдно, что он не разделяет её тревоги. В самом деле — что может случиться с неуязвимой сущностью? Хуже будет, если Ильм отлёживается где-то в нём самом — но Дерек надеялся, что тот умеет засыпать и не следит за своим владыкой изнутри.
Вишенка в ответ на его опасения лишь улыбнулась, заявив, что будь они верны, Роксана уже давно расцарапала бы лица всем троим, а лично её придушила бы.
Роксана зря волнуется, успокаивал себя Дерек. Никуда меч не денется. Вернётся.
Мать была в таком состоянии, что Ренине пришлось остаться с ней. Она уже дюжину с лишним раз пожалела, что не попросила Римека и Занека зайти сюда — братья сменили бы её ненадолго. Что бы ни говорила Ренина, мать не слушала. Она заряжала арбалет, суживала глаза, сжимала губы, и весь её вид утверждал: «Я упустила его, и это ты виновата!»
— Папу не надо ждать, — в который раз повторяла Ренина, — его не надо ждать — он найдёт тебя сам! Пойдём домой, мама… дядя Ильм — он никуда его не утащит, правда…
— Он заморочил тебе голову, — возражала мать, — он заморочил тебе голову! Ты совсем не знаешь его… иди домой.
— Пойдём вместе, — Ренина уже устала повторять одно и то же, но всё боялась уйти. И ещё она боялась, что вернётся Ильм, и мать его застрелит. С неё станется. Хоть бы кто из братьев пришёл!
— Пойдём… — теребила она её, — пойдём, папа не придёт сегодня. Сегодня он точно не придёт, ты можешь отдохнуть…
Мать с упорством проверяла арбалет, целясь в болотные кочки. Стреляла она прекрасно — твари разлетались с чавканьем и скрывались в тине. Но Ренине всё равно с трудом удавалось не зажмуриваться от ужаса. Она обняла мать — скорее, чтобы не пугаться самой, — и положила голову ей на плечо.
— Пойдём, сегодня папа точно не придёт… — вновь затянула она и застыла. — Папа?
Он не знал, сколько блуждал в этой багровой тьме. В ней не было ничего — кроме серо-красного марева. В ней не было никого — и эха своих шагов он тоже не слышал. Ему казалось — он ходит кругами, и они бесконечны. В какой-то момент навалилась тоска, а горло свело невыносимой болью так, что он схватился за него обеими руками. Он помотал головой — наваждение исчезло. Он садился, вставал, шёл и снова садился — и не мог сказать, сдвинулся ли с места. Пытался телепортировать. Удалось. Ощущения были абсолютно идентичны, но вышел он всё в ту же багровую тьму. Она не менялась — и он не знал, бродит ли здесь день или вечность. Иногда начинали работать огненные заклинания — пламя срывалось с ладоней, сливаясь с окружающим туманом, иногда всплывали заклинания временные — туман менялся, как при ускорении или замедлении, но туманом быть не переставал…