Под сенью Великого Леса

Локхарт Лисс

— Ты живешь в непростые времена, друг мой. Присядем?

«Здесь же ничего нет», — хотел ответить Афлек, но осмотревшись, понял, что стоит посреди оазиса, а позади него — камень, на котором вполне можно устроиться. Теплый ветерок доносил шум водопада. У Афлека появилось ощущение, что он уже бывал здесь раньше.

— Попробуй объяснить все сначала, — посоветовал Агилар.

— Это непросто. Я и сам не знаю, где тут начало. Просто… были времена, я был уверен в том, что делаю и для чего. Но теперь не знаю. Одни говорят одно, другие — другое, а посреди этого

я мечусь, как сгусток тьмы, боясь выйти за рамки самого себя.

Агилар молчал.

— Простите, я, должно быть, странно и путанно объясняю.

— Я понял, Афлек. С тобой не происходит ничего страшного. Ты просто дошел до той самой границы, до которой однажды — рано или поздно — доходят все из нашего рода.

— О чем вы говорите?

Агилар усмехнулся, сощурившись на солнце. Афлек удивился, насколько точно он сейчас походил на самого себя с рисунка Джуди.

— О том самом сгустке тьмы, которым ты являешься и которого так сильно боишься. Что там тебе наговорили твои наставники, боюсь даже представить… Небось все уши прожужжали тебе о том, как важно держать темную силу в узде, не давать ей завладеть тобой ни на секунду, а?

— Да. Примерно так и говорили, — кивнул Афлек. — А что, неправильно?

— Правильно, правильно. Я сам постоянно твердил это своим детям. Вот только с каких-то неведомых пор дети рода Хамди стали истолковывать эти слова неверно. Я никогда не говорил, что силе нельзя давать выход. Я лишь имел в виду, что нельзя позволять темной сущности завладеть твоим разумом, стать сильнее тебя. А все остальное — можно.

Афлек даже соскочил с камня: от услышанного просто невозможно было усидеть на месте. Агилар наблюдал за ним насмешливым взглядом.

— Я не очень понимаю, — признался Афлек. — В смысле — можно?

— Да в прямом, — хмыкнул Агилар. — В этом, наверное, секрет любого соблазна, любого осколка тьмы, который живет в человеческом сердце. Пока ты сдерживаешь его, говоришь себе, что это плохо, ты втайне желаешь, чтобы он обрел над тобой верх. Такова человеческая натура, и нет, в сущности, разницы, сколько лет ты учился самоконтролю и в каком мире родился. То, что кентарийцы — сдержанные люди со спокойным нравом, ложь чистой воды, ты и сам это знаешь. Мы такие же, как и жители других миров, а во многом даже хуже.

Афлек немного успокоил мысли и присел обратно.

— Так что же, вы хотите, чтобы я впустил тьму в сердце?

— Звучит ужасающе для человека, которому всю жизнь твердили обратное, — ухмыльнулся Агилар. — Но именно это я тебе и предлагаю. Прекрати убегать от самого себя. Прими тьму внутри себя. Признай, что она в тебе есть, и что ты можешь обращаться к ней за помощью, когда это удобно. Это огромная сила, грешно не воспользоваться ею, особенно когда на кону стоит чужая жизнь. Пойми: либо ты ее, либо она тебя. И если ты продолжишь от нее убегать, делая вид, что все хорошо, она сожрет тебя целиком. Только приняв самого себя, можно обрести истинную силу и защитить других.

Слова Агилара взволновали Афлека. Он снова соскочил с камня, прошелся взад-вперед и нерешительно

обратился к самому себе. Неужели так можно? Неужели можно снять оковы, которые держали его столько лет, стать легче и свободнее? Вот так, за одну секунду, просто взять и освободиться? Ответ пришел сразу. Можно. Нужно. Это то, чего Афлек втайне хотел всю жизнь: перестать быть кем-то холодным и беспристрастным, не бояться чувствовать в полную силу.

Афлек обернулся, но Агилара уже не было. Да и вообще не было ничего: ни камня, на котором они сидели, ни живописного оазиса посреди пустыни. Афлек сделал глубокий вдох на четыре счета, расправил плечи и шагнул в неизвестность.

Алые глаза Ворлака Мердила были прямо напротив глаз Афлека, когда он пришел в себя, выкинул вперед руку и задержал удар. Тьма стала ему щитом. Усилием воли Афлек превратил щит в меч. Ворлак отступил. Ликование в его глазах сменилось недоумением, затем — алчностью.

— Ты — создание древней тьмы… Я только читал о таких, как ты, но никогда не сталкивался. Знаешь, Афлек, я передумал насчет нашей сделки. Будем работать вместе: ты и я. Твои силы очень помогут в управлении Темной Сущностью.

— Ты знаешь, я передумал. Мне не нравится идея с тобой работать. Так что иди ты к лысым демонам. Предлагаю новую сделку: я тебя побеждаю, и ты больше никогда не трогаешь Великий Лес.

Ворлак сощурился.

— Считаешь себя остроумным? Будь по-твоему. Я не намерен с тобой сражаться, у меня много важных дел. Оставляю тебя наедине с собственными демонами, Афлек Кенру.

Ворлак шутливо поклонился — в его глазах плясали бесы — и исчез во вспышке молнии. Афлек с досадой пронзил клинком воздух. Ворлак Мердил и возможность закончить войну были прямо у него перед носом, но он упустил свой шанс. «Так и не смог оправдать надежды Айлин…»

Айлин!

Эта мысль заставила Афлека опрометью кинуться к телу девушки. Он обернулся и обмер: Айлин нигде не было. Только на траве остался след от скверны там, где она недавно умирала. С нехорошим предчувствием Афлек схватился за клинок, нервно обернулся, но никого не увидел.

— Я знаю, что ты тут. Айлин, мы все еще можем исправить. Найдем Тилиан, она исцелит тебя…

Ответ последовал мгновенно, но Афлек не понял, откуда идет звук. Казалось, отовсюду.

— Ничего уже не исправить, Афлек.

— Перестань сопротивляться скверне. Иначе она овладеет тобой. Расслабься. Позволь мне помочь тебе.

— Мне не нужна ничья помощь.

Афлек хотел бы, чтобы голос Айлин прозвучал равнодушно или скорбно, но нет: в нем отчетливо слышалась ярость. Через миг Афлек ощутил ее физически и успел обернуться, чтобы столкнуться с созданием из скверны лицом к лицу.

Айлин уже не была похожа на себя: она превратилась в смутную тень, которой управляла злая энергия. Ничего не осталось от той милой девушки, в глазах которой светилась надежда. Она и человеком-то уже не была, превратившись в жуткое создание из тьмы. Гнев стал ее силой и оружием. Потрясенный, Афлек отступил на шаг. Айлин тенью двинулась за ним.