Под сенью Великого Леса
Шрифт:
— Да почем я знаю, мне некогда было думать, как, — передернул плечами Майкл. — Я сбегал. Я просто очень хотел — и оно само собой получилось.
Цессарат покачал головой.
— Ну ладно. Как до портала добраться, знаешь?
Майкл кивнул.
— Бывай. Постарайся не помереть в этом мире, — сказал Цессарат и начал спуск с холма.
К его досаде, Майкл увязался за ним, размахивая подобранной палкой на манер меча.
— Я поражу тебя, дракон, губитель принцесс! — воскликнул он. — Сдавайся и моли о пощаде!
— Я не играю в твои игры, — отмахнулся
— Сам ты тупой и скучный, — оскорбился Майкл. — Хотя все взрослые скучные. Хоть и умные.
— Поэтому ты сбежал? — хмыкнул Цессарат. — От скуки?
— От нежелания сходить с ума, — уклончиво ответил Майкл.
Цессарат осмотрел мальчишку с головы до ног. Тот был совсем юным и глупым. Как драконий детеныш, он следовал туда, куда его звал ветер, и не ведал границ. Цессарат, когда был маленьким, тоже думал, что у неба нет границ. Лети так высоко и так далеко, как хочешь. Весь мир под твоим крылом, и ты — его единственный властелин.
А потом Цессарат упал. Он помнил треск сломанного крыла, острую боль, искаженное гневом лицо отца и испуганные глаза младшего брата. Эти образы даже спустя много лет проносились перед глазами Цессарата, и рано или поздно четче всего вырисовывалась ярость, которой полыхал взгляд отца.
«Ты был лучшим. И ты упал».
Рано или поздно все падают. Этот паренек думает, что сможет летать под небом вечно, не зная ни боли, ни границ. Но однажды придет день, когда он упадет и переломает крылья. В ту минуту, когда он будет лежать в грязи, плача от боли и беспомощности, он познает истинную жизнь. И поймет, что есть кое-что куда более важное, чем собственная свобода.
— Так нельзя, — сказал Цессарат. — Ты должен быть предан своему роду. У тебя есть долг перед семьей, и, если ты его не исполнишь, ты закончишь, как мой брат.
— А что плохого с твоим братом? — удивился Майкл. — Я не заметил, чтобы ему плохо жилось. У него есть друзья, которые ценят его, у него есть девчонка, которую он любит и которая без ума от него. Он наконец нашел свое место в жизни и стал свободен от драконьих заморочек, которые только ограничивали его. Ничего плохого в этом не вижу.
И Майкл принялся с невозмутимым видом затачивать ножиком палку. Цессарат рыкнул от досады.
— Зато мой брат потерял связь с единственным, что вообще в этом мире имеет значение — с семьей.
— У него появилась новая семья, — ответил Майкл. — И я так погляжу, получше старой.
— Ты слишком многое себе позволяешь, — нахмурился Цессарат. — И вообще, откуда у тебя нож? Он подозрительно похож на мой.
— А это и есть твой. Я одолжил, если ты не против. Нужно палку подточить, а то после твоих слов мне стало не по себе. Мало ли, придется обороняться?
Цессарат остановился и медленно выдохнул, считая про себя до десяти. Мальчишка раздражал его, и одновременно с этим Цессарат узнавал себя — такого, каким он был много лет назад. До падения.
— Отдай нож.
— Тебе он сейчас нужен?
— Нет. Но брать чужие вещи нехорошо.
Майкл расхохотался.
— Ты не дракон, а люди живут по другим правилам. Людям положено бояться драконов, потому что драконы могут их сжечь.
— Если бы ты хотел меня сжечь, ты бы сделал это еще на холме, — весело отозвался Майкл. — Так я могу оставить себе нож?
Цессарат вздохнул.
— Оставляй. Только верни потом, не забудь. Я его не на базаре купил, и у меня с ним много хороших воспоминаний связано.
— Окей, — ответил Майкл.
— Не выражайся.
— Я и не выражаюсь. Земляне так говорят вместо «Хорошо» или «Понятно». Неужели не знаешь?
— Первый раз слышу, — признался Цессарат.
Они замолкли. Майкл точил палку, изредка пиная камни под ногами, а Цессарат угрюмо смотрел вперед, не зная, что делать. Хотелось сразу отшить назойливого мальчишку, вернуть его семье и забрать с собой, чтобы научить уму-разуму. А может, даже ради веселой компании.
«Ну уж нет. Никакой компании. Люди портят драконов. Чароит наглядный тому пример».
— Почему ты увязался за мной?
— Ты не прогоняешь, — отозвался Майкл. — Да и мне с тобой спокойнее. Хоть волков можно не бояться. Хотя я и так их не боюсь.
— Храбришься, — фыркнул Цессарат. — И совершенно напрасно. Такой маленький мальчик не сможет победить волка. А защищать тебя я не стану. Дружбы между человеком и драконом не бывает.
— А кто сказал, что я хочу с тобой дружить? — хмыкнул Майкл. — Честно говоря, как друг ты не очень. Вот у меня был друг на Земле… Он со мной катался на дворовых собаках и пугал соседей в Хэллоуин. Мы с ним как-то на великах поехали далеко, по дороге в город, и у меня колесо сломалось. Допоздна не могли вернуться, родители с ума сходили, где мы. Любой бы бросил и помчался домой, чтобы не наказали, а он остался, помог велик дотащить и за мной присматривал. Я тогда маленький был, меня гномом звали за рост. Хорошо, что это прошло.
— И друг, по всей видимости, тоже прошел? — усмехнулся Цессарат, уловив печаль в глазах Майкла.
— Ага. Прошел. Его семья решила, что в деревне им ловить нечего. Почем им было знать, что их дом стоит прямо у границы между мирами! Они как-то собрали вещи и уехали в город. Ловить, наверное, что-то Большое и Великое.
— И как, поймали?
— Мне Джек сначала письма пачками писал, говорил, как в городе здорово. А потом перестал, — Майкл вздохнул. — Видать, поймал все-таки свое Большое и Великое.
— Выходит, не слишком хороший друг был?
Майкл пожал плечами.
— Всяко лучший, чем ты.
— Потому что я дракон, а драконы не водятся с людьми. Они дружат только с драконами. Да и вообще, нет у них такого понятия, как «дружба». Кровь гуще воды — вот главный девиз уважающего себя дракона. А дружить с человеком… Пф! Люди делятся на два типа: те, которые боятся нас, и те, которые на нас охотятся. Ни с теми, ни с другими ничего хорошего не выйдет. И тех, и других проще убивать.