Под сияньем северной Авроры
Шрифт:
– Антон, а если я извинюсь перед тобой за дурацкую утреннюю шутку про прикормку, ты перестанешь дуться?
– предложила я.
Антон неверяще посмотрел на меня.
– Серьезно?
– Более чем.
Тоха почесал затылок и довольно заулыбался.
– Ну... Будем считать, что я извинение из твоих уст уже услышал, и они приняты.
– Вот и чудно, - подытожил Денис.
– Мир-мир-мир... О-хо-хо...
Ученые, разочарованные пропажей удивительного «пельменя», стали расходиться кто куда. А Денис сокрушенно вполголоса пробормотал:
–
* * * * *
Мы с Сэйнтом неторопливо брели вдоль берега.
Романтика. Убери прорезиненные робы и удлиненные резиновые сапоги, так вообще зашибись. Ну да, Баренцево море - оно не для слабаков. Тут не всегда даже летом в купальнике пробежишься: ветра такие, что мама, не горюй.
– Скоро начнет садиться солнце, - заметил парень.
– Не начнет. Полярный день, - уверила я.
– Ты что, не заметил эту фишку вчера?
– Меня вырубило, - признался таец, швыряя камешек в море.
– Самолет, переезд, все дела... Устал страшно, некогда было рассматривать, что да как. Наверное, это интересно.
– Ну вот так будет часов до пяти утра, а потом снова станет именно день-день. Это правда тяжело с непривычки. Сидишь и ждешь: мол, сейчас солнце сядет, я и спать лягу. Вот-вот, ну же, ну... А оно не садится и не садится...
– Я, наверное, не усну, - заметил Сэйнт.
– Привык, когда день - это день, а ночь - это ночь. Южные ночи прекрасны в своей необъятной густой черноте. А это непонятно что.
– Зимой приезжай, - хихикнула.
– Будет сплошная полярная ночь. Бесконечная ночь. Шика-а-арные ощущения, гарантирую.
– Лучше уж вы к нам, - шутливо сказал таец.
– Я люблю тепло. У вас красиво, бесспорно, но ужасно холодно.
– Многих иностранцев это не пугает. Знаешь, к нам в Мурманск частенько приезжают молодые семьи китайцев, - неожиданно принялась рассказывать я.
Сэйнт остановился, внезапно заинтересовавшись.
– Зачем?
– Есть такое китайское поверье, что ребенок, зачатый под северным сиянием, будет неимоверно удачлив. Особенно первенец. Типа он как Нео из «Матрицы» - избранный. Особый. Уникальный. Самый-самый. А еще, как китайцы считают, зачатый ребенок всенепременнейше окажется мальчиком, то бишь наследником. Едут эти бедолаги на последние шиши, жрут один «Роллтон», спят в палатках... зимой, прикинь? Приезжаешь, бывало, в Териберку к морю, а там весь берег китайскими палатками уставлен. Везде сугробы, вьюга завывает, палатки трясутся... Но отнюдь не от ветра, - хихикнула я.
– Китайцы детей делают?
– улыбнулся Сэйнт.
– Ага. Частые гости зимой у нас, короче. Если ты заметил, многие надписи в магазинах продублированы на китайском именно поэтому. Такой локальный прикол. Казалось бы: где Китай, и где Мурманск, но...
– Забавно. Делать
– Отличный слоган для мурманского туризма.
– До северного сияния ещё рановато, - усмехнулась я.
– Это осени тебе надо дождаться, хотя бы так. Но лучше зимы. Северное сияние смотрится эффектнее зимой, вот честно.
– А раньше вообще никак?
– неожиданно жадно спросил парень.
– Бывает и раньше, - согласилась я.
– Если интересно, установи себе приложение «Aurora». Есть такое, можно через него узнать всю необходимую информацию о появлении северного сияния.
– Спасибо за идею. Я правда хочу посмотреть.
– Невероятно красивая вещь, - причмокнула губами я.
– Представь: черное небо... И тут появляются изумрудно-зеленые всполохи... Ох... Красота. Цвета могут быть разными, на самом деле, я и малиновое с желтым сияние видела, но мне больше нравится зеленое. Невероятно эффектно, как по мне. Такая... искрящаяся изумрудно-жемчужная вуаль, наброшенная на черный бархат неба. Вуаль, колышущаяся в такт музыке сфер.
– Это да, - задумчиво произнес Сэйнт, трогая свои жемчужные бусы.
– Мне тоже больше зеленый цвет нравится. Есть в нем какая-то исконно-природная магия.
И тут я впервые заметила странную вещь. Ой, мамочки... Почему я ни разу с момента знакомства не обратила внимания, что у тайца такие необычные глаза? Зеленые, а не карие? Такие... насыщенно-травянистые? Мой любимый цвет, между прочим.
Ух ты...
Я сглотнула. Неожиданно горячо. Я уже сама, подобно фанатичным китайцам, хочу дождаться Авроры*, чтобы под её изумрудными лучами делать детей. Детей с такой же изумрудной чешуей и плавниками, как у меня. И с изумрудно-зелеными глазами, как у Сэйнта.
Так, стоп! А ну отставить странные мысли!
* * * * *
Нежданный морок невероятно острого желания размножения с достойным самцом быстро пропал, и я с облегчением выдохнула: ну бред же! Зачем мне это надо! Да и вообще... Я и в женской анатомии ни бэ, ни мэ, а в русалочьей - тем более. Хрен его знает, как размножение происходит, может, я вообще икру мечу, просто пока не в курсе.
Фу, какой ужас!
Тьфу-тьфу-тьфу! Сплюнь три раза!
Какой-то бред! Исключено!
Нет, ну а что... С другой стороны, это же вполне вероятно. Вот я, к примеру, вполне могу, подобно горбуше, во время нереста метать икру, потом, предположим, подплывает самец, оплодотворяет ее семенной жидкостью из своих молок, затем эти икринки...
Фу-у-у... Буэ! Не хочу так жить, пожалуй. Аж тошнит от этого визуального ряда, если честно.
Решено. Я первая чайлдфри из мира русалок.
Анекдот, знаю. Но от картинки непонятного абстрактного русала, оплодотворяющего мою икру, что-то дурновато стало, равно как и от понимания, что этих икринок может быть больше тысячи.