Подари мне себя
Шрифт:
Быстро закончив разговор с Леной, сославшись на усталость и на предстоящий ранний подъём на работу, я поднялась с пола, разделась и двинулась вглубь квартиры. Стоит принять душ, поесть и ложиться в тёплую постель. Завтра вновь ждёт меня тяжелый день.
Глава 15
Соня
Утро моё началось довольно-таки сумбурно. А всё потому, что я чуть не проспала, потому как почти до самого утра
Я не могла забыть синеву его глаз. И то, как он смотрел на меня. Как скользил по мне своим взглядом, и я почти физически ощущала его прикосновения, будто рукой он проводил по изгибам моего тела. Отчего внутри поднимался жар, распаляя воображение, и оставался внутри полыхающим костром. А маленькие искры жалили кожу, оставляя на ней ожоги.
Я ворочалась с одного бока на другой, пытаясь уснуть, но всё было без толку. Лишь когда полнотелая Луна, освещающая мою спальню и кровать, в которой я лежала, медленно стала заходить за горизонт, меня сморило. Но только потому, что организму нужно было отдохнуть.
Но всё же поспать я смогла лишь пару часов.
И вот теперь я бегала по всей квартире и в скором порядке собиралась на работу. Не хватало ещё опоздать. И чтоб об этом узнал господин Шестинский. И он-то уж будет несказанно рад назначить мне ещё ряд дежурств. Словно ему приносило неописуемое удовольствие надо мной издеваться.
И чёрт бы побрал, я единственный раз за все свои годы проспала. В этом плане я была ответственной, не желая, чтобы меня считали непунктуальной и относящейся к своей работе халатно. Ведь каждая секунда может стать для другого решающей.
На работу я прибежала запыхавшись. Дыхание сбилось, мне пришлось остановиться и привести его в норму, а то точно бы случилась тахикардия.
В сестренской уже сидела за общим столом Дашка Крылова и что-то усердно писала в бумагах. Я коротко, лишь из вежливости, с ней поздоровалась и отправилась переодеваться. Я успела: рабочая смена у меня начиналась через двадцать минут, что меня немного порадовало — успею выпить чашку кофе.
И уже после можно с хорошим настроением приниматься за работу. Но, кажется, хорошего настроения мне сегодня всё же не видать. Стоило мне только выйти из раздевалки, как я наткнулась на пристальный, просто испепеляющий взгляд Крыловой, пригвоздивший меня к месту. Поначалу я даже немного опешила, не понимая, в чём дело.
— Эм… Даш, что-то случилось?
Девушка никак не отреагировала на мои слова. Лишь смотрела на меня зло, недовольно. И взгляд был такой, будто она хочет мне лицо исцарапать. Я даже поёжилась от такой перспективы.
Что же всё же с ней случилось? И в чём я таком провинилась перед ней?
Если она так из-за Шестинского, то пускай забирает его с потрохами. Больно то он нужен мне… Я буду только за и руками, и ногами, чтобы она заграбастала своими длинными лапками зава. Может, тогда он от меня отстанет наконец?..
Но всё же нужно выяснить у неё, что случилось.
— Крылова,
— Ты зачем вчера к Свободину заходила? Тебе же Герман Витальевич запретил заходить к нему в палату, — зло проговорила и упёрлась в меня взглядом, проделывая в моём теле дырку.
Я испугалась. Всё же видели меня вчера, а я так старалась остаться незамеченной. Да и ещё кто — Дашка Крылова, которая скорей всего шашни крутит с завом отделения. Всё-таки как же мне не повезло! Она ж ещё та коза — сдаст и не поперхнётся.
Попала ты, Соня, по самое «не хочу». И как теперь из всего этого выкручиваться?..
Так, спокойствие, только спокойствие. Она не должна понять, что я занервничала. Что хоть как-то эта тема меня волнует. Я должна расслабиться и вести себя естественно.
Я сделала шаг к столу, где продолжала сидеть Крылова. Смерила её непринуждённым взглядом и спокойно, но твёрдо ответила:
— Ну, во-первых, я заходила к нему, когда мой рабочий день подошёл концу, а приказы Шестинского не распространяются на моё личное время. После окончания смены я уже не считаюсь работником этой клиники. Поэтому имею право посещать всех, кого захочу. А во-вторых, тебе какое дело? Тебя это никак не должно касаться.
— Что, умная стала? Думаешь, что если всё умеешь и тебя вызывают на сложные операции, значит, тебе всё можно и за это тебе ничего не будет? А не боишься, что я всё расскажу, и тебе ещё влепят дежурства?
— Я? Боюсь тебя? Крылова, ты слишком большого мнения о себе.
Продолжать находиться в этом помещении рядом с этой дурой у меня не было никакого желания. Хоть и, честно признать, я боялась, что очень пронырливая коллега всё доложит Герману Витальевичу. Но боялась я не лишних дежурств, а того, что меня выкинут из клиники. Уволят за служебное несоответствие.
Но сейчас я не должна показывать, что я действительно этого боюсь.
Больше не сказав ни слова, я развернулась и направилась на выход. Кофе отменяется. Придётся пить внизу из автомата.
Лишь когда я подошла к выходу из ординаторской, мне в спину раздался голос девушки:
— Не смей приближаться к Свободину. Он мой! — сказала, будто он вещь какая-то, на которую можно предъявлять права.
Свободин — человек. Живой человек. И я почему-то на все двести процентов уверена, что от того, что его вот так присвоили, как вещь — он будет не в восторге. Впрочем, мало кому может понравиться, что к нему вот так относятся.
Я на её высказывание никак не отреагировала. Просто положила ладонь на ручку двери, опустила и, открыв, вышла из сестренской. Но где-то в глубине души меня больно царапнула неприятная мысль, что Дашка вполне может понравиться Свободину, и у них даже может что-то получиться. Эта мысль вызывала у меня негативные эмоции.
Сделала два шага в сторону автомата, который был расположен на первом этаже возле самого выхода, как тут же столкнулась с человеком, которого ну никак не хотелось сегодня видеть. Всё же день точно будет невезучим, раз уже с самого утра на меня сыплются неприятности.