Подковы для единорога

Шмелёв Николай Владимирович

– А что - не видно?
– искренне удивился Гримлус.
– Голова петуха, тело змеи...

Грог уже и сам начинал догадываться о том, что их гид по залам музея, как минимум, пьян или того хуже, но, в сумасшедшей стране отклонения от нормы не считаются необычным явлением.

– Ну, а это кто?
– устало спросил он Гримлуса, указывая пальцем на обыкновенного, с виду, человека.

– Циклоп, - с невозмутимым видом ответил смотритель, всей своей позой демонстрируя непогрешимость информации и её исключительную достоверность.

– Какой же это циклоп, когда у него два

глаза?
– возмутился уже Дроут, до этого, больше молчавший.
– И рост у него, не очень-то, большой.

– Потому, что это аномальное отклонение!
– с глазами безумца, заверил посетителей Гримлус.
– Циклопы сами обалдели, когда его увидели.

– Да?
– недоверчиво отвернул голову авантюрист, исподлобья косясь на экспонат и про себя подумав, что за такой экземпляр, мага ждёт, как минимум каталажка, а то и виселица.
– А эта волосатая голова кому принадлежала?

– Горгоне, - ещё невозмутимее ответил смотритель, отвернув взгляд в сторону.

– Так у неё на макушке не змеи, а обычные волосы, - не отставал Грог от мага.

– Отклонение, тебе говорю, как и у циклопа. Вот, кстати и рыба, которая не умеет летать...

Грог уже начал подозревать, что фигура хозяина кунсткамеры ему знакома и до боли, кого-то напоминает, а если конкретнее, то безумного мага из "Мрачного Леса".

Подойдя к стеллажу, на котором разместился водосточный слив, в виде жестяной тубы, Авантюрист совсем растерялся и тихо спросил:

– Ну, а это-то, что?

– Горгулья...

На следующей тумбе стояло обычное полено, практически, только что вышедшее из-под колуна. Надпись лаконично гласила: "Дриада". Грог обречённо вздохнул и пошёл дальше. Очередным пунктом значился экспонат, названный: "Ведьма". На пурпурном бархате стояла большая кадка, непонятно чем, наполненная до краёв. В застывшей массе торчала обычная метла, которыми все дворники королевства подметали улицы городов. Авантюрист вопросительно поглядел на смотрителя, ожидая внятного объяснения.

– Ну, чего тут непонятного, - пожал плечами Гримлус.
– Ведьма в ступе. Во время полёта попала под выброс.

– Под какой? - не понял Дроут.
– Под пепел вулкана, что ли?

– Да нет - дракон над ней пролетел, - пояснил смотритель.

– Ну, тогда уж под сброс, - усмехнулся варвар, под одобрительное хихиканье своих товарищей.

– Это что!
– махнул рукой маг.
– В одном городишке, ведьма застряла в трубе своего дома, когда вылетала, через неё, на шабаш. Давно приглашений не получала и раздалась, за время простоя. Жителям городка, конечно, до фонаря, что станется с болезной, но она орала благим матом, не только по ночам, а во всякое время суток. Трубу разбирать было в лом и пара мужиков, из числа соседей, проталкивали её на крышу черенком метлы. Вот бы мне такой экземпляр...

– За такой экспонат, Бумблос-Паблос пришлось бы окружать системой противовоздушной обороны, - заметил ему Грог, покачивая головой, в знак согласия, с самим собой.
– Ведьмы обязательно прилетели бы мстить, за свою товарку.

Дальнейший осмотр оказался намного интересней: и по содержанию, и по виду, хоть как-то, отвечающий названию заведения. На огромной тумбе

разместился любопытный экземпляр, имеющий умопомрачительное количество голов и разветвлённых, как ветки кустарника, шей. "Гидра болотная", - прочитал Авантюрист, с любопытством разглядывая чучело. Гидра, действительно напоминала полноценное дерево с пышной кроной, состоящей из множества шей и голов монстра. Из толстого ответвления отходило два отростка, а от каждого из них - ещё по два. Из них, в свою очередь, извиваясь и делясь, отпочковалось по две длинных тонких шеи, а венчало всё хозяйство - множество голов.

– Как фрактал, - усмехнулся Грог.

– Что тут удивительного?
– пожал плечами Гримлус, с таким видом, как будто всю свою сознательную жизнь, только тем и занимался, что препарировал болотных жителей.
– Рубился с ней один неопытный герой: все головы посрубал, а на их месте - по две новых выросло. Он и эти отсёк - число опять удвоилось. Рубил до тех пор, пока не стал виден, вот этот результат, который стоит на постаменте.

– Ясно!
– удовлетворённо кивнул Авантюрист.
– Напоминает модель цепной реакции.

– Чего?
– вытянул лицо смотритель.

– Ветку дерева с листьями, говорю, - отмахнулся Грог.

– А, ну да...

– Каким образом она тогда умерла? - недоверчиво осведомился Борн, внутренне, поддерживаемый Дроутом, да и всеми остальными - тоже.

– Кто её знает, - закатил глаза Гримлус, - может - от старости?

"Надо учиться врать и при этом - не краснеть! - подумал Авантюрист.
– В этих местах, подобные навыки - не покажутся лишними". Пройдя, между рядами экспонатов, чуть дальше, друзья остановились возле странного мешка, по цвету напоминавшего кожаные доспехи Дроута.

– Тролль, - невозмутимо констатировал факт смотритель.
– Гигантский. Это всё, что от него осталось, после того, как охотники его взорвали. Только это, до них и долетело.

– Да: то ли кисет, то ли мешок под картошку, - усмехнулся Борн.
– Двойной...

Дальше пошёл чистый маразм, замешанный на зачатках сюрреализма. На тумбочке, обёрнутой зелёным панбархатом, лежал бумажный мешок с углём для приготовления шашлыков, о чём сообщала соответствующая лаконичная надпись на самом мешке, а под ним находилась другая прикреплённая бумажка, на которой старательно было выведено: "Феникс".

– Феникс в консервации, - пояснил Гримлус, на что не получил, ни одного вопроса.

Лишившись всех комментариев в адрес музейного имущества, он даже растерялся, но, быстро взял себя в руки.

Постамент, на котором восседал земляной элементаль, напомнил Грогу вылепленную им скульптуру, которую гоблины утащили с собой и теперь она служит в качестве родового тотема. Вспомнился девственный пляж безлюдной речки, на которой он ваял своё творение, под молчаливым наблюдением своих товарищей, ничего не смыслящих в искусстве, но горячо болевших за успех мероприятия... Дальше было ещё интереснее. На тесной и неуютной тумбочке, свернувшись калачиком, почивала пьяная женщина, в обнимку с бутылкой. Во сне она похрюкивала и причмокивала, время от времени, шевеля губами и морщась во сне. Подпись гласила: "Лярва".