Подлунное Княжество
Шрифт:
— Я — всадник! И хватит пустой болтовни! Беовульф может сейчас голову под удар подставляет, уводя людей Дона, а мы тут баню устраивать будем! — перекинув плащ через плечо, Ратибор направился к месту, где спала девушка.
Света снова приоткрыла коробочку и посмотрелась в зеркальце. С её губ сорвался тяжёлый вздох.
— Даже пудры нет, — пожаловалась она куда-то в пространство. — Как я с этим синяком на людях покажусь?
— Людных мест мы будем избегать, — попытался успокоить её Ратибор, сворачивая тюфяк и собирая верёвку. — Никто кроме меня тебя не увидит. А мне… , — всадник
— Дурак! — Света захлопнула коробочку и, надув губы, отвернулась к пруду.
Ратибор и сам понимал, что его слова вряд ли когда-нибудь занесут в книгу мудрости. Мысленно ругая себя последними словами, он приторочил к седлу полотно свёрнутый тюфяк и походный мешок, оставленную Беовульфом торбу с овсом, подумал и закрепил там же сложенный плащ, закидал землёй потухший костёр. Всадник поплевал на ладони и попытался хоть немного оттереть покрытые пылью и оттого ставшие какого-то непонятно-бурого цвета кожаные штаны. Действительно, что-то последнее время совсем перестал за одеждой следить. Морщась от боли, кое-как расчесал пятернёй спутанные волосы. Пучком травы прошёлся по носкам стоптанных сапог. Осторожно подошёл к Свете. Коснулся кончиками пальцев плеча девушки.
— Ну, это самое, извини, — язык стал непослушным, слова тяжёлыми и паточно-вязкими. — Я не хотел, в общем… Правда, надо торопиться. Возле первой же речки или озера целиком нырну, обещаю. И плащ, это самое, можно полынью натереть или…
Девушка вздрогнула, словно сквозь её тело пропустили разряд электрического тока. Резко повернулась. Встретившись с её полными слёз глазами, Ратибор невольно отступил на шаг.
— Иди ты со своим плащом! — Света зло прищурилась, с длинных ресниц сорвалось несколько слезинок. Всадник поёжился: он почему-то был уверен, что попади эти слёзы на его кожу, они прожгли бы её насквозь. И чему только разозлилась? Неужто из-за пудры? А может из-за потерянного вчера непонятного маникюра, который немалых денег стоит? Помянешь здесь добрым словом Бовульфа… Северянин ведь предупреждал…
Одарив растерянного всадника взглядом полным презрения, Света прошла мимо. Даже проваливающиеся в мягкую землю острые каблучки сапожек, не могли испортить её изящной пружинистой походки. Сердце Ратибора начинало биться сильнее, когда он провожал взглядом эту излучающую какую-то странную энергию фигуру в облегающей белой рубахе и узких чёрных штанах. Усмешки Беовульфа сами собой вылетели из головы, как только всадник вспомнил доверчиво прижавшееся к нему тело и беззащитную улыбку Светы. Ради этого он готов был терпеть всё.
— И хорошо, что ты только сон! — обернулась Света, подойдя к лошади. — Я бы наяву с таким идиотом и рядом бы не встала!
Злоба, причины коей Ратибор так и не смог понять, помогла девушке, после нескольких попыток, взобраться в седло. Сжимая одной рукой поводья, другой она откинула упавшие на лицо волосы. Глаза Светы сияли торжеством, на щеках выступил румянец.
— У тебя неплохо получилось, — сделал Ратибор шажок
— Приходится учиться, когда некоторые, вместо того, чтобы помочь, стоят, открыв рот! — отрезала девушка.
Ратибор пожал плечами, тяжело вздохнул и собирался пойти в направлении, противоположенном тому, куда ушёл Беовульф. Будем надеяться, что Святилище не заставит долго себя искать.
— Эй, — голос Светы звучал растерянно. — Ратибор! Ты разве не поедешь?
Всадник обернулся. Лошадь мирно продолжала щипать траву. Света, выпустив поводья, вцепилась в луку седла, провожая уходящего Ратибора испуганными глазами. Губы её слегка подрагивали. Всадник подошёл к растерянной наезднице. Поймал повод, протянул девушке.
— Никогда не выпускай поводья, если не уверена в коне, как в самой себе, — предупредил он.
— Я думала, ты уходишь, — всхлипнула девушка. — Меня иногда заносит, — приняв повод, тонкие пальцы легли на ладонь Ратибора, — Ты не обиделся?
— Вот ещё, — всадник чувствовал, как нежные подушечки касаются разбитых костяшек, и от этого всё тело охватывала приятная слабость, а голова начинала кружиться. — Я подумал, что тебе одной удобнее будет. Нам вчерашняя скачка пока ни к чему… Мне пешему привычнее… Дорогу заодно выбирать буду…
Страх Светы перед верховой ездой куда-то улетучился, рискуя вывалиться из седла, она всё сильнее и сильнее клонилась в его сторону. Всадник всё ближе и ближе видел перед собой тонкие, словно взмах ласточкиного крыла брови, прикрытые веки с длинными ресницами. Он чувствовал, как его подбородок задирается всё выше и выше, как его обветренные губы тянутся к полуоткрытым губам девушки.
— Но если тебе страшно… , — шепнул он, закрывая глаза.
Ратибор так и не понял, откуда в прогретом лучами восходящего солнца воздухе появился порыв ледяного ветра, обжёгшего щёки. Почему пальцы Светы всё крепче и крепче сжимавшие его ладонь, вдруг дёрнулись и исчезли. Всадник открыл глаза. Света, вцепившись в луку седла, пыталась неуклюже выровняться на лошади. Щёки девушки стали пунцовыми, глаза метали молнии. Ратибор протянул было руку, предлагая помощь.
— Обойдусь! — зашипела девушка. — Иди, выбирай дорогу, следопыт!
— Нет, я могу…
— Сказано — без тебя справлюсь!
Всадник мог только пожать плечами. И чего злиться? Странная девчонка — мгновение назад всё было иначе… Или только показалось? Не может быть — Ратибор до сих пор чувствовал на губах тень несостоявшегося поцелуя. Терзаемый сомнениями всадник сделал шаг в сторону зарослей.
— Ты издеваешься надо мной?! — во второй раз его остановил голос Светы. — Как этим зверем управлять?!
— Слегка пятками по бокам ударь, — улыбнулся Ратибор. — За луку седла держись. Главное не показывай, что ты её боишься. Даже самая смирная лошадка, почуяв страх седока, дурить начинает.
— Не пугливее тебя! — огрызнулась Света, пытаясь коснуться каблучками лошадиных боков. — И нечего смеяться! Я бы на тебя посмотрела! Иди же ты! — последние слова были обращены к, продолжающей невозмутимо пощипывать траву, кобыле. — Это ты её подучил?!
Ратибор, спрятав улыбку, подошёл к животному.