Подвенечный саван
Шрифт:
– Так скажите ему, вернее, спросите у него! – гневно поправилась женщина, выступая вперед. – Как долго в нашем дворе будут происходить странные события?!
– В смысле?
Лера отставила ножку, скрестила руки на груди, посмотрела на женщину, как на странное существо. Она знала, этот взгляд бесил любого. Она так на отчима смотрела. И он бесился! А она радовалась!
– Сначала погибает мой бедный муж! Они говорят, что это случайность, несчастный случай! Потом эта несчастная девушка… Она вдруг совершенно случайно выпала из окна четвертого этажа! Теперь
– В чем?
– В том, что в одном месте погибли сразу три живых существа! – неприятно взвизгнула женщина, перестав плакать и принявшись отчаянно злиться. – Мой муж и две невинных собачки! А бедная девушка совершенно случайно выпала из окна! Вы лично не находите в этом ничего странного?
Лера промолчала. Заговорил мужчина, чья собака тоже погибла. Лера его видела утром из окна, сомнений не было. Он почти бегом кинулся за животными в сторону сквера. Он заговорил глухо и тихо, почти на ухо женщине, призывая ее успокоиться и не привлекать внимание.
– А я стану кричать! Стану! Потому что это все из-за него! – Ее палец почему-то указал на Леру. – Из-за него! Его надо отсюда выселить!
– Кого?! – чуть не задохнулась Лера, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться женщине в ее седые лохмы прямо тут же. – Саню?! Лаврова?!
– Ой, да какая вы бестолковая! – возмутилась неожиданно женщина. – При чем тут Александр Иванович?! Я про сына беглого преступника! Я про Филиченкова-младшего!
Угрюмый мужчина совершенно неучтиво дернул женщину за рукав симпатичного пальто. И что-то снова забубнил ей на ухо. Но она его не послушалась, отмахнулась.
– Прекратите меня уговаривать, Михаил Сергеевич! – прикрикнула она на него. – Он сын беглого преступника, которого мы с мужем видели в этом дворе! Чтобы там ни говорили в полиции, это чудовище живо! Оно живо! Я сама видела его – вот этими вот глазами!
И для пущей убедительности она постучала себя кончиками пальцев по бровям.
– И сфотографировала! – добавила она, когда вдруг повисла пауза, все в толпе смолкли, и уговаривающая ее женщина, и Михаил Сергеевич. – Я сфотографировала его, да, да! И фотографии этого беглого преступника отдала господину Лаврову. А он бездействует! Это как?! Как называется, девушка?!
– Не знаю. Как? – поинтересовалась Лера.
Она уже пожалела, что вышла из дома. Ну, плачет женщина и пусть себе плачет. Что погнало? Любопытство? Погибла любимая собака, да, жаль, но что же тут поделать? Она сочувствовала, но лично ничем не могла женщине помочь. Только нарвалась на ненужные вопросы.
– Это называется преступной халатностью! – четко, цедя по слову, произнесла Нина Николаевна. – На фото видно, как этот преступник подсовывает какой-то пакет Филиченкову-младшему под автомобильный «дворник». Четко видно, как он пришел со стороны сквера. Четко видно, как он туда уходит! Вероятно, он там скрывается! Может, даже живет на самом дне оврага! Кто это проверил?!
А почему, правда, никто не проверил, есть ли жизнь на дне глубокого котлована? Почему Лавров не удосужился проверить? Не поверил в убийство ее мужа, решил, что это несчастный случай? А вдруг и правда Филиченков-старший каким-то образом уцелел при бегстве и теперь живет там?! А ночами пугает жильцов, убивает невинных? А вдруг?!
– Передайте ему, что у меня к нему будет очень серьезный разговор, очень! – выпалила Нина Николаевна в спину девушке. – И еще передайте, что я пойду в прокуратуру с жалобой!
– С жалобой на кого? – все же не выдержала и повернулась к ней Лера.
– На всех! На полицию! На Лаврова! На всех, кто бездействует…
Мужчина, который тоже лишился в это утро своего домашнего любимца, который все время уговаривал Нину Николаевну и которого она называла Михаилом Сергеевичем, живо подхватил ее под руку и увлек в сторону подъезда. Толпа начала расходиться.
Лера вернулась домой, прибралась в квартире. Сварила легкий супчик для Лаврова. Хотя в последние дни он почти не открывал холодильник. Накрыла кастрюльку чистым полотенцем. И засобиралась на учебу. Сегодня ей было к трем.
Вернулась она почти в восемь. Окна Саниной квартиры светились. Дома! Она жутко обрадовалась и, перехватив удобнее пакеты с продуктами, которые закупила по дороге, почти бегом помчалась к подъезду. Но неожиданно у самой подъездной двери ее ожидало препятствие в лице женщины, которую она видела утром в толпе. Женщина была не та, что плакала, потеряв собаку. А другая. Та, что уговаривала плакавшую женщину. Кажется…
Кажется, ее называли Марией Дмитриевной?
– Здрасте, – на всякий случай поздоровалась Лера и попыталась женщину обойти.
Но та снова преградила ей дорогу. И даже привалилась спиной к подъездной двери, не боясь запачкать светлую куртку.
– И тебе не хворать, – не совсем любезно отозвалась женщина, не думая пропускать ее в дом. – Сильно спешишь, девонька?
Конечно! Конечно, она спешила! Саня дома! Ей жутко хочется увидеться с ним. Поговорить. Да и просто посмотреть на него. Она соскучилась. Она почти не видела его в последние дни. И совсем не знает, чем они с отцом занимаются. Как дела с расследованием по Машиному делу? Она была вчера у нее в больнице. Пока состояние ее без изменений. Дежурная медсестра сказала, что жених хочет перевезти девушку за границу на лечение. Но пока говорить об этом рано. Машу нельзя транспортировать. Так говорят врачи.
– Вообще-то да. Спешу. – Лера вежливо улыбнулась, сильно сомневаясь, что ее улыбку Мария Дмитриевна рассмотрела в темноте. Помотала пакетами, пояснила: – Ужин надо готовить.
– Ничего, подождет твой ужин. И ты не спеши, ты лучше послушай.
Мария Дмитриевна оттолкнулась от двери, подхватила Леру под руку и повела от подъездной двери в сторону сквера. Девушка беспомощно оглянулась на освещенные окна квартиры Лаврова. Вдруг, пока ее выгуливает эта странная женщина, Саня снова исчезнет?