Подвиг
Шрифт:
— А вотъ подыви'ться.
Поднялись на первое плоскогорье. Оно было хорошо укрыто скалами. На красной глинистой земл, поросшей рдкой травою, въ углу у самыхъ скалъ стояла маленькая малороссiйская мазанка. Глиняная труба была накрыта муравленымъ горшкомъ.
— Самъ и будова'въ, — не безъ гордости показалъ Тпрунька.
За хатою былъ окруженный тыномъ огородъ. Тпрунька повелъ Ранцева къ нему.
— Баштанъ тутешнiй погано вдаеться, ваше превосходительство, — говорилъ Тпрунька, показывая гряды. — Дыни ще де якъ уроди'шся. А кавуны гэть усi пропали. И не уразумiю вiдь чо'го. Сдаеться и земля для ихъ сама га'рна.
Но Ранцевъ уже не слушалъ старика. Съ плоскогорья почти весь островъ былъ какъ на ладони. Ранцевъ острымъ взглядомъ осматривалъ его. Онъ повернулся къ Аранову и показалъ на широкую долину, полого спускавшуюся къ океану и отдленную отъ него невысокою грядою холмовъ.
— Михаилъ Михайловичъ, какъ располагаете, годится это мсто для вашихъ ангаровъ?
Арановъ разсяннымъ взглядомъ окинулъ островъ. Онъ, какъ и всегда, отвтилъ не сразу.
— Да, конечно, — и, помолчавъ, точно что то вычисляя, добавилъ, — я пойду отмчу мста ангаровъ и мастерскихъ. Медлить не будемъ. Онъ сталъ спускаться съ плоскогорья. Ранцевъ слдилъ за нимъ, потомъ повернулся къ Нордекову.
— Георгiй Димитрiевичъ, — сказалъ онъ, — вызывайте своихъ офицеровъ и унтеръ-офицеровъ, разбивайте лагерь на слдующей террас, за скалистымъ гребнемъ.
Онъ пошелъ показать Нордекову, какъ хотлъ бы онъ, чтобы былъ разбитъ лагерь.
— Понимаете, я требую… Порядокъ, какъ въ Красномъ Сел…
Онъ оглянулся назадъ. У блой мазанки, возл тына, совсмъ старики станичники стояли. Агафошкйнъ въ блыхъ панталонахъ и въ длинномъ кител, въ соломенной шляп и Тпрунька. Онъ снялъ винтовку и шашку и, нагнувшись къ земл, что то показывалъ, разводя руками, набирая пальцами жирную землю и бросая ее.
Ранцевъ хотлъ было позвать Тпруньку, чтобы онъ показывалъ дальше островъ, да ему жаль стало отрывать старика отъ интересной бесды съ давно невиданнымъ станичникомъ, да и не къ чему было — островь вотъ онъ — весь былъ какъ на ладони.
V
Работа на острову кипла.
Въ яркомъ пекл и нестерпимомъ блеск точно застывшаго моря, презирая зной и отвсные лучи солнца, сновали взадъ и впередъ понтоны. Полуголые люди съ пнiемъ и криками тащили тяжелые ящики на берегъ. Стучали топоры.
Ранцевъ издали съ горы смотрлъ на работу. Гласовскiй хоръ выгружалъ большой ящикъ съ грузовикомъ.
Работа не спорилась. Вдругъ произошло движенiе.
Въ знойномъ воздух народилась псня. Люди взялись за канаты.
Теноръ Кобылинъ въ однихъ трусикахъ, блотлый, блистая стеклами пенсне, завелъ старую бурлацкую.
— Англичанинъ, мудрецъ, Чтобъ работать спорй Изобрлъ за машиной машину… А нашъ Русскiй мужикъ Онъ работать привыкъ, Подъ родную дубину…И дружно грянулъ хорошо спвшiйся хоръ:
— Эй, дубинушка, ухнемъ. Да, зеленая, сама пойдетъ… Дернемъ… Подернемъ… Идетъ… Идетъ… Идетъ…Ящикъ ползъ на берегъ. Звонкiй раздался восторженный
Ранцевъ издали наблюдалъ рабочихъ. Годы изгнанiя слетли съ этихъ людей. Какъ птица, выпущенная на волю, они пли, отдаваясь звукамъ своихъ псень, какъ выпущенный на волю зврь, томившiйся въ клтк, они радовались счастью, быть собою, наконецъ, осознать себя Русскими, на Русской земл! Они остановились и, точно отвчая мыслямъ Ранцева, взглянули на гордо рявшiй надъ горою громадный Русскiй флагъ. Ихъ голоса были отчетливо слышны наверху.
— Гд Русскiе, тамъ и Волга, — восторженно крикнулъ въ юношескомъ задор Кобылинъ.
— А кубанца видали, братцы?
— Робинзонъ, настоящiй Робинзонъ!
— Нтъ, братцы, почище будетъ Робинзона. И какъ ладно все у него устроено. Я въ хат былъ. Ну чисто Ледяной походъ мн напомнило. Славный ддъ. И не томился, цлый годъ одинъ живучи.
— Не томился, потому что врилъ.
— Вримъ и мы…
— А почтенный старикъ. Все скулилъ, вишь ты пчелъ тутъ нтъ. Хуть бы, говоритъ, морскiя какiя ни на есть пчелы набрели, я и ихъ бы замордовалъ.
Съ трескомъ отдирались доски, обнажая грузовикъ. Мишель Строговъ наливалъ эссенцiю, сейчасъ и подетъ. Негд было подняться.
— Вы по руслу попробуйте, Мишель, — кричали ему. — Не топко.
— Лучше по доскамъ. Доски можно подложить.
— Куда же по доскамъ. Не выдержатъ никакъ доски. Тонкiя вдь.
— Стойте, Мишель, мы вамъ подкопаемъ сейчасъ. Лопаты достали.
Ранцевъ сталъ спускаться внизъ, чтобы дать указанiя, что и куда возить.
Цлую недлю и все такимъ же живымъ и бодрымъ темпомъ шла разгрузка парохода. Капитанъ Ольсоне поглядывалъ на небо, справлялся съ барометромъ и поторапливалъ рабочихъ. Работали въ три смны и днемъ и ночью. Съ парохода свтили прожекторами и въ ихъ лучахъ непохожими на людей были рабочiе на пустынномъ острову.
Одновременно съ разгрузкой шла постройка ангаровъ и мастерскихъ и установка палаточнаго лагеря.
«Какъ въ Красномъ Сел«… По шнуру отбили переднюю линейку и копали дернъ, чтобы обложить ее. По шестамъ провшивали линiю палатокъ, равняли въ затылокъ и метромъ отмривали дистанцiи и интервалы. Ферфаксовъ сносилъ красивые обломки скалъ и посередин линейки устраивалъ подобiе кiота для образа Георгiя Побдоносца, покровителя роты.
Профессоръ Вундерлихъ съ Лагерхольмомъ ходили по острову, изучая его.
Вершина горы была розовая и возвышалась правильнымъ куполомъ. Она походила на форму потаявшаго земляничнаго мороженаго. Отъ нея кольцеобразно шелъ внизъ базальтовый кряжъ. Скалы имли различный размръ и видъ. Одн валунами громоздились другъ на друга, точно розсыпь картофеля исполина, другiя торчали острыми пиками съ рзко очерченными гранями. Ихъ цвтъ былъ, то серебристо срый, графитовый, то изсиня черный, мрачный и жесткiй. Изъ подъ скалъ многими подземными ключами выбивалась чистая, хрустальная вода. Она наполняла естественные, образовавшiеся между камнями водоемы, падала оттуда водопадами, сливалась въ рчку и текла къ океану по зеленому лугу плоскогорья.