Подвиг
Шрифт:
Все было молодо, ярко и красочно, какъ должно быть было на земл въ первые дни мiрозданiя. Трава была, какъ чистый изумрудъ, камни точно шлифованные, края водоемовъ хранили острыя грани, необточенныя водою.
— Этому острову, — ковыряя палкой въ земл, сказалъ профессоръ Вундерлихъ, — и десяти лтъ нтъ.
— Вы думаете, — сказалъ Лагерхольмъ.
— Когда я что говорю, — строго и вско по нмецки сказалъ Вундерлихъ, — я не думаю, я знаю. Я ученый человкъ. Этотъ островъ вулканическаго происхожденiя. Онъ выдвинулся уже посл войны. Потому его никто и не нашелъ. Во время войны, избгая нашихъ подводныхъ лодокъ, суда
Къ концу недли, по указанiю Ранцева, были установлены пушки Гочкиса въ нарытыхъ батареяхъ. Часть ихъ была оставлена на «Мстител«. На восьмой день, на разсвт, «Мститель» и береговая батарея обмнялись прощальными выстрлами, отсалютовали флагомъ, и «Мститель» съ иностранной командой и капитаномъ Ольсоне, прогудвъ на прощанье, взялъ курсъ на сверъ и скоро исчезъ въ морской дали.
И было время. Съ полудня голубое небо заволоклось срою дымною завсою. Совсмъ неожиданно среди полной тишины налетлъ вихрь, заигралъ флагомъ на мачт, развернулъ его во всю его трехсаженную длину и хлопнулъ имъ раза два. Потомъ все стихло.
Флагъ безжизненно повисъ вдоль мачты. И только усплъ Тпрунька, знавшiй, что все это значитъ, добжать и спустилъ флагъ, какъ заревла океанская буря.
Втеръ, на тысячахъ миль не имющiй препоны, вздымалъ громадныя волны. Точно хотлъ онъ до самаго дна выдуть воду изъ океана. Темнозеленые валы, покрытые частымъ блымъ кружевомъ пны, съ кипящими гребнями шли на островъ.
Они налетали на берегъ, падали съ грохотомъ и съ шипнiемъ разливались у зеленаго луга. Втеръ вылъ съ неистовою силою. Кусты никли подъ его порывами къ земл. Огромныя волны казались выше горы. Островъ точно дрожалъ и трясся на нихъ. Казалось, сорветъ его съ его жидкаго основанiя, смоетъ песчаную отмель и разнесетъ самую гору.
«Мститель» ушелъ во время. Никакiе якоря не могли бы его удержать въ открытомъ океан. Его разбило бы о скалы.
Эта буря продолжалась три дня и три ночи. И такъ же внезапно, какъ налетла она, такъ и стихла. Океанъ посинлъ. Волны съ мрною послдовательностью шли къ берегамъ и разливались у нихъ, все дальше и дальше отступая и намывая свжiй песокъ и гальку пляжа.
VI
Въ «затишк«, гд былъ установленъ лагерь, буря ощущалась мало. Она неслась надъ горами, выла въ скалахъ, въ лагер же едва играла флачками палатокъ, да чуть отдувала ихъ парусину.
Занятiя и работы въ отряд капитана Немо не прекращались. Они производились по особымъ росписанiямъ, составлениымъ и выработаннымъ Ранцевымъ вмст съ Арановымъ, Вундерлихомъ, Лагерхольмомъ, Нордековымъ и Субботинымъ.
Рота Нордекова была разбита Ранцевымъ на тридцать отрядовъ, или, какъ ихъ по-французски назвали офицеры, — на тридцать «экиповъ». Въ каждомъ отряд былъ старшiй, его помощникъ и замститель, два «газовика» и два пропагандиста… Кром нихъ въ отрядъ входили летчикъ и мехачикъ. Люди въ экипахъ были изъ одной мстности. Во глав перваго отряда сталъ Ранцевъ, его помощникомъ — Ферфаксовъ. Этотъ и слдующiе пять отрядовъ были составлены изъ сверянъ, уроженцевъ Сибири. Два отряда были составлены изъ Петербуржцевъ, три изъ Москвичей, затмъ были отряды для всхъ большихъ
Во глав одного изъ Петербургскихъ отрядовъ были поставлены полковники Нордековъ и Парчевскiй. Такъ какъ людей въ отряды должны были подбирать по своему желанiю сами начальники, — Ранцевъ только осматривалъ ихъ и утверждалъ выборъ, — Нордековъ взялъ въ свой «экипъ» Мишеля Строгова. Очъ же сравнительно недавно былъ въ Петербург и могъ быть полезенъ своими знанiями совтской жизни.
Ранцевъ, осматривая и провряя составъ отрядовъ, остановился противъ Мишеля и долго внимательно смотрлъ въ узко поставленные глаза будущаго боксера, горящiе недобрымъ, волевымъ блескомъ. Потомъ коснулся пальцами груди Мишеля и отпячивая его назадъ, сказалъ тономъ, не допускающимъ возраженiй:
— Отставить… Георгiй Димитрiевичъ, вы замните Александра Нордекова другимъ Петербуржцемъ. Нордековъ останется на острову.
Полковникъ ничего не возразилъ. Онъ понималъ: — дисциплина… они были въ строю.
Вечеромъ онъ пошелъ объясняться съ Ранцевымъ.
— Петръ Сергевичъ, я къ вамъ, — просовывая голову въ палатку Ранцева, сказалъ Нордековъ.
— Прошу.
Ранцевъ сидлъ на складномъ стул подл небольшого стола. На стол были разложены карты крупнаго масштаба, надъ ними въ свинтномъ походномъ подсвчник горла свча. Ранцевъ переслъ на низкую койку, стоявшую въ глубин палатки и пододвинулъ стулъ полковнику.
— Что имете доложить?…
— Я, собственно, по поводу моего сына Шуры.
— Ну… Такъ въ чемъ же дло?…
— Я бы хотлъ взять его въ мой экипъ.
— Вы знаете, для чего эти отряды?
— Догадываюсь.
— Эти отряды на аэропланахъ полетятъ въ Россiю… Они тамъ будутъ готовить возстанiе. Они жестокою местью подавляющимъ возстанiе будутъ помогать возставшимъ. Они будутъ работать, окруженные самымъ утонченнымъ сыскомъ, окруженные доносчиками и шпiонами. Вы понимаете, какая должна быть спайка между всми членами отряда. Отрядъ долженъ быть, какъ тло одного человка. Онъ долженъ имть одну душу, одну вру, одно устремленiе.
— Я отлично все это усвоилъ… Шура мн сынъ.
— Вы ручаетесь за него? — строго спросилъ Ранцевъ и прямо, неломающимся взглядомъ посмотрлъ въ глаза Нордекову.
Съ минуту такъ, молча, они смотрли въ глаза другъ другу. И въ эту минуту вся жизнь на вилл «Les Coccinelles» прошла передъ Нордековымъ. Мамочка съ ея «винтиками»… жена Ольга Сергевна, Леночка — «совдепка», и наверху въ комнат-гробу странный, невдомый, «волевой», современный, новый человкъ, сынъ и не сынъ Мишель Строговъ, никогда не назвавшiй его отцомъ, или папой, никогда не назвавшiй мать мамой, не открывшiй никому своей души, рзко дерзившiй бабушк и всмъ имъ чужой и непонятный. Будущiй чемпiонъ бокса и миллiонеръ — вотъ все, что зналъ про него полковникъ.
Нордековъ медленно всталъ со стула, опустилъ глаза и тихо сказалъ:
— Извиняюсь, что побезпокоилъ.
Согнувшись онъ вышелъ изъ палатки и пошелъ къ себ. Мишель его ожидалъ.
— На чемъ же поршили? — спросилъ, непринужденно улыбаясь, Мишель.
— Ты останешься, Шура.
— Хны… Это еще что такое!.. Да просто я не желаю оставаться на этомъ проклятомъ острову… Мн надо начинать мою карьеру. Я не хочу.
— Такъ надо… Такъ будетъ лучше, — кротко сказалъ полковникъ.