Подземелье Иркаллы
Шрифт:
— Где Августа? — встревожено прошептала Акме.
— Спит. Она сидела с тобою несколько часов. Ребёнку нужен отдых.
Акме одобрительно кивнула и вновь исподтишка взглянула на целителя, будучи не в силах поверить, что перед нею — живая история Архея, одно из легендарных существ, в бытие которых она все ещё не могла поверить до конца.
В комнату вошла Града. Она принесла дымящуюся тарелку ароматного супа, но девушке не хотелось есть: она все ещё потрясённо разглядывала фавна, думая о том, что он растворится, едва
Акме поела лишь для того, чтобы поблагодарить Граду за заботу и труды.
«Неужто где-то рядом есть былой Авалар?» — думала Акме, и сердце её трепетало от восторга, но ни на мгновение не забывала она о брате, не забывала о надежде своей бежать или добиться помилования Мирослава.
— Ах ты моя славная! — воскликнула Града. — Все съела!
— Верный признак улучшений! — Цесперий радостно улыбнулся, и улыбка эта показалась Акме диковатый, словно улыбка коцитцев, но доброй и мудрой, без коцитской злобы и кровожадности.
Града вышла с пустой тарелкой, и над ними повисло тяжёлое молчание. Акме не знала, с чего начать и стоило ли начинать сейчас, а фавн разглядывал её изучающе и в то же время с оттенком довольства, будто ему одному была известна одна занимательнейшая тайна.
— Ты целитель, — это вновь было утверждением.
— Да, господин Цесперий, — кивнула девушка, глуховато и неуверенно.
— Поможешь мне в Верне, — распорядился Цесперий. — Иначе Керберру ты и вовсе не увидишь.
— Вы полагаете, что Мирослав… господин Мирослав может отпустить меня? — с надеждой воскликнула Акме и тотчас мысленно разбранила себя за несдержанность.
— Едва ли, — Цесперий пожал плечами. — Вы заинтересовали его не только привлекательностью. Тем будет сложнее. Но своим трудолюбием вы можете снискать его расположениЕ. И там посмотрим…
Акме изобразила воодушевление, но скрыла испуг — Аштариат научила её не доверять фавнам, Нелей научил не доверять практически никому.
«Шпион Мирослава? — думалось ей. — Будем выбираться своими силами. На это уйдёт много времени, но так безопаснее».
— Я могу начать сегодня, — решительно произнесла Акме, но Цесперий отказался, сославшись на её слабость.
После того, как Града принесла горячий успокаивающий отвар, а Акме выпила его и сразу почувствовала неимоверную усталость, фавн пожелал ей спокойной ночи и поднялся, чтобы уйти.
Она вновь порывисто поднялась на локте и воскликнула, приглушённо, надрывно, в отчаянии, минуя всяческие предосторожности:
— За мною смерть, передо мною — путь, который я непременно должна пройти. Я не могу здесь оставаться!
Фавн через плечо взглянул на неё пугающе глубоким, спокойным, словно всезнающим взглядом и тихо произнёс своим нечеловеческим, древним и сильным, будто сама природа, голосом:
— Я знаю. Ведь брат твой, Лорен Рин, не может ждать?..
Акме окаменела. Цесперий скрылся за дверью. Имя брата,
Лекарство подействовало, и она крепко заснула.
Акме, одетая, прибранная, с заплетёнными в толстую косу волосами ждала Цесперия с раннего утра. Она хотела начать помогать ему и выведать, откуда он знал о Лорене. Она ни разу не произносила ещё имени брата, даже при Сатаро. Девушка не переменила своих намерений даже после увещеваний Грады и Августы, которая погрустнела, едва поняла, что на целый день останется без общества своей Сестрицы.
Фавн мог слышать, как Акме зовёт Лорена в тёмном забытьи своей лихорадки, но едва ли она выкрикивала слово «брат». Ей казалось, что Цесперий видит её насквозь. Мирослав или другие закараколахонцы, привёзшие Акме в Верну, могли поведать целителю о той силе, что девушка показала в Куре. Но Цесперий будто знал больше.
«Все вы одинаковые, — в раздражении думала Акме. — Что Провидица ваша, что ты. Неужто древние предания правдивы, и вы все прорицатели?»
Цесперий пришёл около десяти часов утра, внимательно посмотрел на Акме, выслушал её предложения о помощи и, к её удивлению, не стал возражать.
«Будем ходить долго», — бросил он, выходя из дома и к ней не оборачиваясь.
Девушка решительно кивнула.
Через плечо фавна была перекинута большая сумка из потрёпанной временем кожи. Шаг его был размашист и быстр. Акме, ещё недомогавшая и не набравшаяся сил, быстро устала, но не собиралась отступать.
Вернцы копались в своих огородах, не поднимая головы. А если кто из них замечал Цесперия, то непременно подбегал к дороге и дружелюбно приветствовал его.
— К кому спешишь, целитель? — считали своим долгом спросить они.
— К Эспее…
— Опять? До чего вредная старуха. Ей девяносто три, но она все никак не желает оставлять этот мир! — ворчали зараколахонцы.
— Зачем же оставлять болезнь, когда её можно вылечить? — отзывался фавн.
— Есть такая болезнь — старость. От неё нет лекарств.
— Нет такой болезни! — отмахивался фавн.
— Твоей крови она просто неведома… Мирославская пленница никак поправилась? — они, как правило, кидали на Акме небрежный недоверчивый взгляд. — Уже в помощницы её тащишь?
— Сама напросилась… — Цесперий, не останавливаясь, шёл дальше.
Все знали фавна. Вернцы всюду его приветствовали и приглашали непременно с ними отобедать. Фавн, слегка раскачиваясь при походке, странно стуча копытами, деликатно отказывался, ссылаясь на множество вызовов. Всюду и Акме сопровождали любопытные взгляды.
— Как ты оказалась в Куре? — внезапно спросил Цесперий, быстро и строго, будто предупреждая, что он не потерпит ничего, кроме правды.
Но правду говорить она пока не собиралась.