Подземелья Лондона
Шрифт:
Рядом с моргом стоял пустой фургон, лошадь щипала траву. Чуть поодаль красовался элегантный экипаж, весь в росписи с позолотой. Дверь в здание была распахнута, под притолокой стоял мужчина средних лет и яростно дымил трубкой, очевидно отдавая предпочтение табачному дыму перед ароматами склепа. Он рассеянно кивнул Элис, а затем, видя, что посетительницу не заинтересовали могилы, вышел навстречу. Несмотря на бриз, в воздухе висела вонь разлагающихся трупов.
— Добрый день, сэр, — сказала Элис, и мужчина кивнул, не испытывая желания вступать в беседу и продолжая курить. — Меня прислало городское Бюро работ, чтобы выяснить подробности
— Все в точности так, как вы говорите, мэм, — ответил мужчина. — Полиция привезла. Я здешний сторож, как раз был тут, когда он поступил — мертвее мертвого. Его лошадь лягнула прямо в лоб, то есть голову проломила, и вдобавок он промок весь. В реку упал, когда его лошадь это самое, и если еще был живой, то река докончила. Выудили его — и сюда. Завтра поутру увезут на кладбище Некрополь в Бруквуде, если ничего больше не понадобится.
— Так, значит, его тело сейчас тут?
— А, ну да, — подтвердил кладбищенский сторож — или кем он там был в реальности, — выбивая трубку о подошву, а затем пряча ее в карман жилета, изношенного и грязного. — Хотите взглянуть? Приятного мало, имейте в виду.
— Это моя обязанность! Мне нужно осмотреть тело мистера Хэрроу, если не возражаете.
Сторож кивнул и поманил Элис. Они вошли в сумрачное помещение около двадцати футов в длину и десяти в ширину, вдоль одной из стен которого стояла деревянная скамья. Солнечный свет пробивался сквозь грязные окошки. В углу кучей валялись разбитые надгробия, лопаты и тачки. Напиленные доски, заготовленные для гробов, лежали у ящиков с гвоздями, тут же по стене над скамьей были аккуратно развешаны молотки, пилы, стамески и множество прочих инструментов. Пол был затоптан, а смертью воняло так, что на глазах Элис выступили слезы. Шесть гробов стояли на деревянных козлах, все закрыты, хвала небу, кроме одного — пустого, с прислоненной рядом крышкой, которую в нужный момент установят, как полагается, и заколотят гвоздями. Сторож подошел к одному из закрытых гробов, снял крышку и отставил в сторону, а потом отступил и жестом подозвал Элис. Миссис Сент-Ив взглянула, задержав дыхание. Внутри лежал давний труп — мужское тело с иссохшей плотью, открытыми глазами, присохшими к зубам губами и обнажившимися деснами. На его лбу не было никаких следов раны. Пиджак трупа шевельнулся, и выпрыгнувшая из-под его руки крыса, с визгом шлепнувшись на пол, метнулась в дыру под стеной.
Элис отступила назад — ей хотелось закричать от ужаса, отвращения и гнева, но голосовые связки отказывались повиноваться — и угодила в объятия сторожа. Мужчина одной рукой обхватил ее за плечи, а второй обвил шею, зажав рот тряпкой, пахшей чем-то сладковато-химическим. Элис задержала дыхание и попыталась вырваться, но на помощь сторожу пришел другой негодяй — схватив миссис Сент-Ив за волосы, он буквально пригвоздил ее к месту. И настал момент, когда Элис пришлось сделать вдох, — отрава мигом наполнила легкие, а чуть позже закололо в онемевших руках и ослабли ноги. Она стала оседать на пол, уже не в силах сопротивляться, но даже упасть ей не позволили. Элис подумала о мистере Льюисе, о том, что это он послал ее сюда и отправил мальчишку Дженкинса со срочной запиской. В следующую секунду мир потемнел, и разум миссис Сент-Ив смолк.
Билл
— Так ты попалась ему на глаза? — горестно спросил Кракен.
— Да, Билл. Может, он меня не узнал… Я не уверена.
— Да тут все одно, Матушка, — узнал, не узнал… Если заметил и захочет поймать, то всяко попытается.
Билл взял свою спутницу за руку и прибавил шагу, так что Матушке пришлось перейти на неровную трусцу.
— Это хорошие новости, Билл, — твердила Матушка Кракену в затылок. — Кажется, все целы, кроме той бедной женщины из гостиницы.
— Новости станут хорошими, когда мы вытащим их оттуда. Вот и церковь через дорогу, Матушка Ласвелл. Элис должна ждать нас в храме.
Они перешли улицу, отворили дверь и тихонько вошли. Взглянув на кессонные потолки, расписанные оттенками темно-синего и украшенные золотыми звездами, Матушка издала тихое изумленное: «Ой…» Служба еще не началась, но несколько человек сидели на скамьях. Элис среди них не было, и Кракен, бормоча: «Будь все проклято…», выбежал на улицу и свернул в церковный двор. Матушка Ласвелл устремилась за ним. Кладбище было пустынно, только вдалеке, в дверях флигеля, опираясь о косяк, торчал какой-то тип, куривший трубку. Запряженная в неказистого вида фургон, видимо, используемый в качестве катафалка, поскольку в нем лежал гроб, лошаденка щипала сочную траву некрополя. Заметив Матушку и Билла, мужчина вынул изо рта трубку и помахал ею в знак приветствия.
Кракен устремился к нему, громко крича:
— Мы ищем женщину, которая только что была здесь!
— Темноволосая красотка — вы про нее? Верно, была. И четверти часа не прошло. Мне надо вам передать, что она отправилась в «Кингс-Хед», на Мейден-лейн. Это через дорогу и там налево. Она ходила все утро, а потом сказала, что должна выпить чего-нибудь прохладительного.
Билл вошел во флигель, ловко отпихнув курильщика с дороги, тот затопал следом. Матушка Ласвелл замкнула шествие.
— Да ушла она, — сказал мужчина, — говорю же. Несколько минуток назад.
— Если врешь, — рявкнул на него Билл, — и ты завязан с этим пачкуном Клингхаймером!..
— Нет нужды в таком тоне, Билл, — Матушка придержала Кракена за локоть. — Мы заглянем в «Кингс-Хед», как сказал этот человек. Если нашей знакомой там нет и трактирщик ее не видел, мы вернемся и поговорим еще, — она взглянула на мужчину, чье лицо сразу стало невыразительным, и, повысив голос, уточнила: — Вы меня слышите, сэр? Мы верим вам на слово, но если вы солгали, нам придется продолжить беседу.
— Да вы свихнулись! — заявил тип с трубкой. — Вваливаетесь сюда и ругаете человека. «Придется продолжить», господи помилуй. Да если вы появитесь тут снова, это я с вами побеседую!
— Тогда сожрешь такую пилюлю, болван паршивый… — начал было Кракен.
— Билл, спокойно! — остановила его Матушка, выводя за дверь. — Нам лучше отыскать Элис и заняться своими делами.
Билл выдернул руку, но пошел за нею, пару раз обернувшись на двери морга. По пути к церкви Матушка дала волю языку: