Поэма о скрытом смысле. Второй дафтар
Шрифт:
И поэтому он – сердце Вселенной, ибо тело
посредством этого сердца достигает искусности.
Если не будет сердца, как может говорить тело?
Если сердце не захочет, как будет тело жаждать чего-либо?
Следовательно, на это железо устремлен взор лучей;
следовательно, на сердце устремлен взгляд Господа, а не на тело.
Но и эти частичные сердца – как тела
для сердца обладателя сердец (сахибдил), который – рудник.
840
но я опасаюсь, как бы не споткнулось воображение простых людей [о долгие
рассуждения].
Да не обернутся мои добрые намерения злом;
то, что я сказал, это оттого, что я не владею собой.
Ведь кривой ноге подобает кривой башмак,
попрошайке – место у порога дома.
О том, как падишах подверг испытанию двух купленных вновь невольников
Некий падишах купил дешево двух невольников
и стал вести беседы с одним из них.
Нашел он, что тот смышлен и дает ладные ответы.
Из сладких уст что может изойти? Сахарный сироп.
845 Человек скрыт за устами,
и эти уста словно завеса перед дворцом души.
Когда ветер срывает завесу,
раскрывается нам тайна внутреннего двора:
В том доме пшеница ли, или драгоценные камни,
груды ли золота, или только змеи и скорпионы.
Или же в нем есть сокровище, а рядом с ним – змея,
ведь золотые сокровища не обходятся без стражи.
[Раб], не раздумывая, говорил так,
как другие люди говорят после пятисот раздумий.
850 Казалось, что внутри него – целое море,
и все море [полно] говорящими жемчужинами.
Свет, который исходил от каждой жемчужины,
отличал истину от лжи.
Свет Отличающего различил для нас
по крупицам истину и ложь.
Если бы свет Жемчужины стал бы светом наших очей,
то мы могли бы и спрашивать, и давать ответы.
Но ты скосил глаза, и диск луны стал двоиться,
и такой взгляд заблуждающийся подобен вопросу.
855 Направь свой взгляд прямо на лунный свет,
чтобы увидеть луну одной, вот тебе и ответ.
Помысел твой: «Не коси, смотри хорошо!» —
также является светом и лучом, исходящим от той Жемчужины.
Какой бы ответ от ушей ни достиг сердца,
глаз говорит: «Слушайся меня, а это брось».
Ухо лишь посредник, а глаз – тот, кто достиг свидания,
глаз – хозяин [истинного] положения, а ухо – хозяин слова.
При восприятии ухом происходит изменение атрибутов,
а при восприятии глазами – изменение сущности.
860 Если твое знание об огне стало несомненным посредством слов,
то стремись быть
Пока ты не сгоришь, не постигнешь несомненной сущности,
если хочешь, чтобы это было несомненным, пребывай в этом огне.
Если уши твои слышат, то становятся глазами,
132
То есть стремись испытать действие огня на себе.
а если нет, слова в ушах застрянут.
Этим речам нет конца, возвратись же
[к рассказу о том,] как поступил шах с теми невольниками.
О том, как шах проводил одного раба и стал расспрашивать другого
Шах, убедившись в том, что невольничек разумен,
другому дал указание: «Подойди!»
865 Суффикс был ласкательным, а не уменьшительным,
если дед говорит «Сыночек мой!» – в этом нет унижения.
Когда второй невольник предстал перед шахом,
у него изо рта шел скверный запах, а зубы были черны.
Хоть шаху не нравилось то, как невольник говорит,
испытал он его потаенные мысли.
И велел: «С такой внешностью и скверным запахом изо рта
сядь подальше, но не слишком далеко.
Твой промысел был – письма и послания,
ты не был собеседником, другом, допущенным в покои.
870 [Так будет], пока мы не вылечим твои зубы,
ты – мне друг, а я – твой искусный лекарь.
Из-за одной блохи сжигать новый палас
негоже, как и пренебрегать тобой.
Посиди в нашем кругу и расскажи две-три истории,
чтобы я оценил твой ум».
Отослал он того умного мужа с поручением
в баню: «Иди, поскобли себя!»
А другому он сказал: «Хвала тебе, ты смышлен
и в действительности стоишь ста невольников.
875 Ты вовсе не тот, каким нарисовал тебя напарник твой,
и злословил перед нами о тебе тот завистник.
Он говорил: „Он – вор, негодяй и преступник,
распутник, не мужчина и так далее“».
Невольник ответил: «Он всегда говорил правду,
не встречал такого правдивого, как он.
Правдивость – врожденная черта в его характере,
что бы он ни сказал, я не стану отрицать.
Я не могу назвать этого доброжелателя лжецом,
но могу осудить только себя.
880 Возможно, он видит у меня пороки,
которых я сам не замечаю, о шах!»
Каждый, кто видит прежде свои пороки,
разве не преминет себя исправить?