Поэмы и стихотворения
Шрифт:
16
Была у лорда дочка, всех краше дочерей, В учителя влюбилась она душою всей; Но, рыцаря увидев раз, что всех на вид милей, Она пришла в смятенье. И вот, любви с любовью в борьбу пришлось вступить: Учителя ль обидеть, иль воина сразить? Увы, друг с другом вместе их никак не совместить Девице бедной было! Прогнать кого-то надо: задача тем трудна, Что двух девица сразу утешить не властна. Отказом рыцаря тогда обидела она: Увы, что было делать? На этот раз ученый сильней, чем воин, был; Познанье дав девице, он душу ей пленил. Спокойной ночи! Так школяр жену себе добыл. И песенка допета.17
Как-то раз, — увы, увы, Для любви все дни равны! — Чудный встретил я цветок; С ним резвился ветерок, В18
Стада от печали Совсем отощали, Приплода не дали, Все полно тоской. Нежность сокрылась, Верность разбилась, Сердце стеснилось, — Вот что виной. Песни, пляски мною позабыты, Видит бог, любовь моя разбита. Там, где был любви мне дан обет, Там теперь я слышу только: "нет". Скорбь одна дала Столько сердцу зла. О Фортуна, хитрая и злая! Я в тоске своей Вижу, что мужей Вероломней женщина любая. Я плачу, унылый, И все мне постыло; Любовь погубила Меня, как раба. Сердце томится И кровью сочится, И тяжко влачится Моя судьба. Бубенцы баранов от печали Звоном похоронным зазвучали. Резвый пес, притихнувши, лежит, И волынка больше не звучит. Мало мне вздыхать; Должен я рыдать; Грустный вопль летит в пустые дали; Плач мой так силен, Словно это стон Тысяч, что в бою кровавом пали. Родник без движенья, Птиц смолкнуло пенье, Поблекнул растений Зеленый наряд. Овечки скучают, Стада засыпают, И нимфы взирают В испуге назад. Радость та, что знали мы, селяне, Счастье встреч веселых на поляне, Вечера забав и удальства — Все погибло, раз Любовь мертва. Милая, прости; Не хотела ты и Мне свое отдать благоволенье, — Значит, Коридон [50] Бедный осужден Жить один, не зная утешенья.50
Пастушок Коридон — один из персонажей эклог Вергилия.
19
Глазами милую избрав, Лань обрекая на закланье, Покорствуй разуму: он прав И в похвалах и в порицанье. Внемли совету мудрена — Не холостого, не юнца. Пусть без прикрасы с уст твоих Слова признания польются, Чтоб не сквозила хитрость в них, — Хромому ведь легко споткнуться. Скажи, что любишь всей душой, И честно свой товар открой. Пусть хмурится она; потом, — Знай, — взор сердитый просветлеет; О лицемерии своем Она до ночи пожалеет И пожелает дважды в ночь Того, что оттолкнула прочь. Коль заупрямится в борьбе, Знай, сколько б "нет" ни говорила, Уступит наконец тебе И скажет, сломленная силой: "Когда бы женам — мощь мужей, Клянусь, не стала б я твоей!" Ее желаниям под стать, Будь щедрым, трать неутомимо, Чтоб похвалы себе снискать, Отрадные ушам любимой. Все замки, башни пробивая, Всесильна пуля золотая. Служи ей ревностно всегда, Ухаживай правдиво, скромно И отступайся лишь тогда, Когда поймешь, что вероломна. Хоть гонит прочь, — ты, не смутясь, Дерзай, когда придет твой час. Уловок, прихотей пустых, Что кроет внешность показная, Капризов женских, шуток их Петух не знает, обладая. Недаром все твердят зато, Что "нет" для женщины — ничто. Они, святошества полны, Боятся лишь, греша с мужчиной, Что будут рая лишены, Когда промчатся их годины. Будь вся отрада — лишь лобзать, Жена жену звала б в кровать. Но тише, хватит! Иль меня Услышит милая, и строго Шепнет мне на ухо она, Что я болтаю слишком много, И20
О, будь возлюбленной моей! Среди холмов, долин, полей, В горах скалистых мы вдвоем С тобою счастие найдем. Увидим вместе мы тогда, Как пастухи пасут стада, Как над рекой, где водопад, Птиц песни звонкие звучат. Из тысяч роз я постелю Постель душистую твою, Одену в чепчик из цветов И в плащ из миртовых листков. Плюш поясом твоим бы стал, На пряжке бы зардел коралл. Пленясь утехами полей, О, будь возлюбленной моей!Ответ Возлюбленной
Когда б любовь была юна И клятва пастушков верна, Тогда среди холмов, полей Я милой стала бы твоей.21
Раз веселым майским днем Ликовало все кругом: В роще миртовой, густой, Птицы пели надо мной; Звери прыгали, резвясь; Зелень пышная вилась. Каждый скорбь забыл свою, — Не забыть лишь соловью. Он, как те, кто горе знал, Грудь свою к шипу прижал, И звенела песнь вокруг, Наполняя скорбью слух. "Фью-фью-фью", — так плакал он, "Тери-тери", [51] — несся стон. Внемля жалобным ладам, Я едва не плакал сам; Ибо, слыша соловья, Скорбь свою припомнил я И твердил: "К чему печаль? Никому тебя не жаль; У деревьев нет ушей, Состраданья — у зверей. Мертв отец твой, Пандион; [52] Всякий друг твой схоронен; Льются песни птиц родных, Но ненужен ты для них. Птичка бедная моя, Так же тщетно плачу я; И смеется рок лихой, Обманувший нас с тобой. Льстец, когда придет беда, Не поможет никогда. Словно ветер, звук речей; Нелегко найти друзей. Всяк тебе быть другом рад, Если только ты богат, А когда казна худа, Помощи не жди тогда. Если кто кутила, мот, — Щедрым льстец того зовет, И твердит льстеца язык: "Вот кто царственно велик!" Мил ли богачу разврат, — Угодить ему спешат; Если любит женщин, — вмиг Для него отыщут их. Но едва грозней судьба, Как смолкает похвальба, И забыть его готов Прежний круг его льстецов. Только верный друг тебе Рад помочь в плохой судьбе. Грустен ты — и он скорбит; Ты без сна — и он не спит; Долю всех твоих забот В сердце он своем несет. Узнается, знай, лишь так Верный друг и льстивый враг.51
Пандион — афинский царь, отец Филомелы.
52
Возглас этот — звукоподражательный и вместо с тем смысловой.
В 1599 г. издатель Джаггард выпустил в свет сборник стихотворений под заглавием: "Страстный пилигрим. Сочинение В. Шекспира". Это не что иное, как грубая спекуляция именем Шекспира, которое к этому времени сделалось уже чрезвычайно популярным. На самом деле лишь около половины составляющих сборник стихотворений принадлежит Шекспиру, причем многие из них были напечатаны раньше или ходили по рукам и были беззастенчиво использованы издателями; остальные же написаны другими лицами. В своем обмане Джаггард косвенно признался сам. В 1612 г. он повторил это издание (верный себе, он пометил его как 3-е, тогда как на деле оно было только 2-м), присоединив еще несколько стихотворений, и в том числе стихи, принадлежавшие современнику Шекспира, драматургу и поэту Томасу Хейвуду. Когда Хейвуд заявил в резкой форме свой протест, Джаггард ограничился тем, что заменил титульный лист другим, на котором имя Шекспира уже не значилось.
Новейшая критика высказывается по вопросу о принадлежности отдельных стихотворений сборника следующим образом:
Э 1. Вариант шекспировского сонета 138.
Э 2. Вариант шекспировского сонета 144.
Э 3. Сонет Донгвиля к Марии в "Бесплодных усилиях любви" (IV, 3, 56–69). [53]
Э 4. Возможно, что это один из набросков Шекспира к "Венере и Адонису".
Э 5. Сонет, который читает Нафанаил в Бесплодных усилиях любви (IV, 100–113).
Э 6. Также, быть может, набросок к "Венере и Адонису".
53
{Этот сонет, так же как 5 и 17, мы воспроизводим в переводе М. А. Кузмина.}
Э 7. Возможно, что принадлежит Шекспиру.
Э 8. Вероятно, принадлежит Ричарду Барнфильду, так как было напечатано под его имепем в 1598 г.
Э 9. Быть может, набросок к "Венере и Адонису".
Э 10. Едва ли принадлежит Шекспиру.
Э 11. Вероятно, принадлежит Бартоломью Гриффину, так как было напечатано под его именем в 1596 г.
Э 12. Вероятно, не принадлежит Шекспиру.
Э 13. Едва ли принадлежит Шекспиру. По стилю это стихотворение очень близко к Э 10.
Э 14. Вероятно, не принадлежит Шекспиру.
Э 15. Тоже.
Э 16. Безусловно не принадлежит Шекспиру.
Э 17. Стихи Дюмона к Катерине в "Бесплодных усилиях любви" (IV, 3, 97-116).
Э 18. Вопрос об авторстве неясен. Было напечатано в "Мадригалах" Уикса, 1597; затем снова в альманахе "Английский Геликон", 1600, под заглавием: "Жалоба неизвестного пастуха", с подписью: Ignoto (Неведомый).
Э 19. Принадлежность Шекспиру сомнительна.
Э 20. Принадлежит Марло. Ответ возлюбленной, как думают, присочинен Уолтером Рели.