Поэты 1820-1830-х годов. Том 2

Тимофеев Алексей Васильевич

3

(К вавилонянам) Рыдайте! Рыдайте! Наступит свершенье — И ваши надежды исчезнут как тень: Уж близок господнего мщения день, От бога подвиглось уж к вам сокрушенье!

4

(К самому себе о будущих жертвах) Да, им готовы гнев и муки! На них сам бог идет с лозой, И потому-то под грозой У них у всех расслабнут руки И, сжавшись, высохнут сердца, Чтоб сокрушиться до конца. Под крепкой силой божьей воли Они вскричат, они падут, И всех их примут и возьмут Истомы, судорги и боли. И застрадают в эти дни, Как чадородшая, они, И дико взглянут друг на друга — И изумятся в оный миг, Затем что будут лица их Среди

всеобщего испуга Страшны, изменчивы и злы, Как лица пламени средь мглы!.. И это время воздаянья Наступит скоро, ибо вот — Уже восстал, уже идет День, полный весь негодованья И грозный весь, как смерти сень, Жестоко гневный божий день… Уже идет он, чтоб смятенье Кострами всюду разложить И чтоб и взять и положить Всю землю злобных в запустенье, И, в ней себе открывши путь, Всех грешных вдруг с нее спугнуть. И ляжет мгла на том народе, И в этой мгле забудет он И звезд полки, и Орион, И стускнет солнце там при всходе, И скроет, горести полна, Свое сияние луна…

5

Голос свыше

Я себя правосудьем прославлю: Навещу я всю злобу плотских, И для ужаса вдруг перед них Все нечестия их я поставлю, И потом, низвергая их в тьму, Я гордыню неверных уйму, И надменность питомцев разврата Я смирю, и прерву я, как нить, И дотоле их буду казнить, Чтоб их муж был желаннее злата И чтоб вдруг человек бы их стал Дорожать, как офирский металл!.. [167]

167

Т. е. лучшее золото.

6

Я восколеблю небесами — И двигнется земля с основ, Когда я, творчий, Саваоф, Занегодую над людями,— И будет страшно для людей В день гневной ярости моей! Тогда, греха и смерти чада, Вы побежите наконец, Как стадо ланей иль овец, В глуши испуганное стадо, И много вам в дороге бед, А вас сбирающего — нет!.. Тогда под гул глухого стона Все чужеземные назад К своим народам поспешат Из гордых зданий Вавилона, И все в боязни побегут К своей земле, в родной приют. А всех найденных в злобном граде Враги убьют в урок векам, И всем собранным вместе там Нельзя и думать о пощаде: Неумолимый вражий меч Заставит их в могилы слечь… Да, все погибнут под мечами! Заплатят мне свои долги! Но прежде лютые враги Пред их смущенными очами Возьмут детей их нарасхват И всех о стены размозжат; Потом разграбят достоянье, И в дикой наглости потом Покроют жен они стыдом, И роковое посмеянье Прольют над девами как яд, И уж тогда мужей сразят!..

7

Воздаянья примчится пора, Подоспеет со мною расплата, — И подвигну я мидян к прибрежьям Евфрата, И они не заищут сребра, И они не потребуют злата, — Нет, они для забавы сперва Пустят стрелы к живущему в чреве, И к младенцу стрелу, и стрелу к юной деве, А потом и рожденных едва Не помилуют в бешеном гневе…

8

Наземный

Как господь, казня злодеев, Сжег Гоморру и Содом, — Так покрытый весь стыдом Вдруг исчезнет град халдеев — Непреклонный Вавилон, Ибо злой и гордый он Славен был своей судьбою Между царств и по странам, И ассуровым сынам [168] Шаткий ум надмил собою!.. Да, исчезнет скоро он, И заблудшихся племен Волны шумные, живые Он из рода в дальний род Вновь к себе не соберет, И арабы кочевые Вкруг разложенных костров Не поставят там шатров…

168

Т. е. ассирияне.

9

Туда, усталый под трудами, Не взыйдет пастырь в жар полдня, Чтобы, главу под тень склоня, Себя там с кроткими стадами Покоем сладким ублажить. Там только звери станут жить, Да жабы заползут в строенья, Да, как в чаще глухих лесов, Завоют стаи мрачных сов, Да

на пиру у разрушенья, Сошедшись крови поалкать, Начнут мохнатые скакать. И будут слышны без умолка Средь опустевшего жилья Порывный крик и гул вытья В ответ вытью и крику волка, И у чудовищей сквозь зев Пойдет в чертогах рев на рев!..

10

Идет, идет погибельное время! Оно идет со скоростью реки, — И бедствий дни уже недалеки!.. Тогда господь Израилево бремя Низвергнет в прах с его согбенных плеч, И станет он Иакова беречь, И в милости помилует Иуду, И изберет обетованных чад, И к нам тогда другие поспешат, И чуждые приложатся отвсюду, И, как посев, размножится потом Иакова благословенный дом… Тогда благих поклонников святыни Народы стран соседственных возьмут, И в их страну торжественно введут, И будут им и в слуги, и в рабыни. И чада те внутри сионских стен Пленят того, кто забирал их в плен И кто свершал над ними истязанье, Кто мучил их — тот покорится им… И в оный день, когда творцом своим Ты будешь здесь, о первенец избранья, В живой пример и в образец другим, Освобожден от страшных мук и боли, От гнета нужд, от грусти быть рабом И от тоски трудиться со стыдом. Как в рабстве ты трудился против воли, — В тот божий день, восстав из нищеты На светлый верх родимого Сиона, Начнешь на нем в избытке простоты О дерзостном владыке Вавилона Повествовать такую притчу ты:

11

«Как от нас истязатель исчез? Как у нас прекратились налоги? Это творчий земли и небес, Судия правосудный и строгий,— Это он на врага ту надвинул грозу, Это он, слыша мучимых крики, Сокрушил нечестивца лозу И погибельный жезл у владыки! А владыка тот жезл как орудье держал И страшил им подвластные страны, И во гневе своем племена поражал, Нанося племенам неисцельные раны! И он в ярости злой налегал на своих, И страдали под злобным народы, Потому что, изгнав их из лона свободы, Он без милости гнал и преследовал их!»

12

Зато теперь земля почила И успокоилась она: На ней и мир, и тишина, Над ней судьба теперь пролила Реку веселых, светлых дней, И радость шумная на ней!.. Как глыба мрачного тумана, Везде развеян прежний страх, И даже в рощах и лесах Друг другу ель и кедр Ливана, Шумя листами, говорят: «Уж он сомкнул несытый взгляд, Уж опочил он сном могильным — И уж ничей не взыйдет меч, Чтобы с размаха нас подсечь И сокрушить ударом сильным!..»

13

Да, погибнул отец возмутительных чад, От которого сыпались муки и раны! И приходом его возмутился весь ад, И восстали для встречи его великаны; Все наземные князи восстали пред ним, И все князи народов поспешно восстали, И, объятые все помышленьем одним, На привет пришлеца отвечая, сказали:

14

«И ты упал на лоно тьмы! И ты изранен, как и мы! И ты подобен нам судьбою!.. Твоя гордыня, злобный град, Слетела в прах, низверглась в ад; Твой рухнул труп, и к нам с тобою Запас червей заброшен в ров [169] Как одр тебе и твой покров!.. Но как же с неба голубого, Как с недостижной высоты, О сын зари, низвергся ты?.. Не ты ль, весь яд из сердца злого Сумевши выплескать до дна, Язвил страданьем племена? И как же свергся ты до праха, И как ты рухнул до земли?.. Не ты ль, яснеяся вдали, В своей душе твердил без страха: Взойду на небо, выше я, И мне престол рука моя Поставит там, над морем света, Над верхом звездной вышины, И после с северной страны Я сяду на гору завета [170] , И, ставши выше облаков, Я буду там как бог богов!..»

169

«Рвом» и «адом» называли евреи могилы, или родовые гробовища, которые уважались весьма свято. Это были пещеры, или комнаты под сводами; в их стенах, или, говоря по-еврейски, в «сторонах рва», делались ниши, куда вставлялись тела, заваливаемые потом плитами.

170

Гора завета — Сион, на котором с северной стороны построен был храм. Сесть на Гору завета с северной стороны — значит попрать закон божий.