Погоня за судьбой
Шрифт:
— Я согласна, — твёрдо сказала я.
— Превосходно, — удовлетворённо заключил незнакомец и поднялся. — Я уверен, что вместе мы сможем принести пользу обществу и друг другу. Позвольте, я вас провожу.
Мы покинули помещение. На пороге апартаментов мужчина пожал руку Марку и мне, ничуть не смутившись металла, заменившего мне кожу, после чего сообщил:
— Моё имя – Альберт. Лиза, если тебе нужна будет помощь, не стесняйся обращаться напрямую ко мне. Завтра за тобой приедет мой человек, и вы начнёте подготовку к работе…
* * *
Пикап мчался по шоссе на восток, в сторону дома.
— И давно полиция сотрудничает с убийцами? — спросила
— Не знаю, меня самого посвятили в эти дела только с полгода назад, — пожал плечами он. — Мы закрываем и отдаём им самые безнадёжные дела – олигархов, судей, политиков с обширными связями. На моей памяти было два подобных случая – когда грохнули педофила Фернандеса, прошлого мэра Ла Кахеты… И олигарха-промышленника Ривьеру, страстного любителя рейдерских захватов.
Я фыркнула.
— Насколько же жалкой должна быть полиция, чтобы кто-то делал работу за неё?
Марк холодно процедил:
— Ты, видимо, ещё мала, если не понимаешь, что богатые и влиятельные люди составляют законы под себя. И подчиняться им – задача наша с тобой, а не их. А для простых работяг, которые выходят на улицы защищать своих детей и отстаивать свои права, у них есть полицейские дубинки и слезоточивый газ. Уж поверь, я знаю, о чём говорю…
Я не стала спорить. Мир был достаточно несправедлив, и реакция людей на эту несправедливость могла быть самой разнообразной, но кто я такая, чтобы быть судьёй и судить? Первый шаг на дорожку, устланную красным кирпичом, был сделан. Теперь – только вперёд…
* * *
Следующим утром я проснулась пораньше, привела себя в порядок, позавтракала, села в небольшое кресло-качалку на веранде и стала ждать. Прохладный утренний ветерок играл подолом моего платья, птицы пели, радуясь новому дню, а небо затягивала белёсая дымка – ветер принёс смог от северных заводов. Через несколько минут скрипнула дверь, и на пороге дома появился Марк в синей форме – как всегда, подтянутый, собранный и ухоженный.
— Ждешь?
— А ты не видишь? — нахмурилась я.
— Правильно, жди… И не дрейфь, всё будет нормально. Ты справишься.
Подмигнув мне, он ссыпался вниз по ступеням и прыгнул в свой пикап. Двигатель взревел, машина сдала задом, вывернула на грунтовку и, поскрипывая рессорами, стала удаляться в сторону шоссе. Я провожала машину взглядом, а издалека в сторону дома уже приближался, поднимая пыль, другой автомобиль. Белый пикап и большой чёрный внедорожник разминулись, и через минуту незнакомый джип подкатил к крыльцу. Опустилось тонированное стекло, и крепкий лысый амбал, затянутый в чёрный деловой костюм, пробасил:
— Ты Лиза?
Я утвердительно кивнула.
— Я от Альберта. Садись, нам пора ехать.
Я поднялась, проковыляла к машине и, взобравшись на пассажирское сиденье, хлопнула дверью.
— Меня зовут Рамон, — представился незнакомец. — Я буду тебя обучать, но сначала нам нужно заменить это… — Он кивнул в сторону моих протезов. — На что-нибудь более подходящее.
— В смысле, заменить? Отрезать и пришить новые?
— Да. С этими клешнями ты не сможешь выполнять поставленные задачи, поэтому сейчас мы отправляемся в Ла Кахету на операцию. Всё уже подготовлено, тебя ждут.
Чтобы попасть в столицу, нужно было преодолеть тысячу с лишним километров. Да ещё сразу вспомнились недели реабилитации, мучительная боль при любом движении, даже при переносе точки опоры. Мне что, нужно будет заново учиться ходить? Снова?!
Я застонала:
— Блин, ну только не это опять…
— Когда всё закончится,
Республиканский аэропорт, с которого региональным рейсом мы отбудем в столицу, находился в сотне километров к северу, так что у меня было достаточно времени, чтобы, сидя на пассажирском сиденье, предвкусить дальнейшие недели мучений. Но раз уж я встала на дорогу красного кирпича, назад пути не было…
* * *
Столица Соноры – одной из двадцати двух провинций густонаселённого междуморья Пироса, – была молода, как и вся местная цивилизация, но её жители гордо именовали себя новыми конкистадорами и не признавали за собой статуса резидентов колонии. Здесь свои собственные праздники давно уже вытеснили памятные даты Земли. Пиросиане забыли о том, что существует Новый Год, принципиально игнорировали натужный Всемирный День Гендерного Многообразия, зато раз в полгода, с интервалом в двести пятнадцать дней, с широким размахом отмечали День Первого и Второго Урожаев и каждый месяц устраивали сиесту. День Рождения местные для простоты тоже отмечали дважды в год, рассудив, что лучше чаще, чем реже, и просто отсчитывали нужное количество дней от начала года, прибавляя ещё полгода, чтобы получить вторую дату.
Короткий день и длинный год заставляли переселенцев из Солнечной системы приспосабливаться, перенастраивать свои биологические часы и полностью менять образ жизни. Люди не стали тратить меньше времени на сон – вместо этого они сократили себе рабочий день. И с каждым годом Земля и Пирос отдалялись друг от друга, буквально разъезжаясь в разные стороны по временной шкале. Земля убегала вперёд, а Пирос и не думал догонять – его устраивал неспешный быт большой деревни…
После долгих поездок на автомобиле и не менее долгого полёта на самолёте Ла Кахета встретила нас опрятными улицами и аккуратными белыми пятиэтажками. Магазинчиков и ларьков, в отличие от маленькой Олиналы, вдоль тротуаров не было совсем – вся торговля была загнана городской администрацией в огромные торговые центры, что, наверное, было довольно неудобно. Людям приходилось учиться планированию и закупаться впрок, чтобы не тащиться через полгорода за любой мелочью. Такая политика, впрочем, давала свои плоды – в городе царила чистота, а мелкая уличная преступность за неимением кормовой базы съёжилась до минимальных значений за последние несколько лет.
Гордостью города была республиканская больница имени Хосе Эрнандеса – героического врача-эпидемиолога из мифологии далёкой Земли, которого по дурацкой случайности сбила машина, когда он возвращался из аптеки, закупив на свои собственные деньги лекарств для очередной своей тяжело больной пациентки. Лечение в этой больнице было крайне дорогим, но если ты могла это себе позволить – тобой занимались самые лучшие и ответственные специалисты. Я – не могла…
Мы вновь ехали сквозь город, а я с заднего сиденья пялилась по сторонам, разглядывая дома, уличные фонари и проезжающие мимо машины. Город жил своей жизнью, цвёл и сиял чистотой. По тротуарам прогуливались семьи с колясками, влюблённые молодые парочки и пожилые люди. Мимо проплыл засаженный деревьями парк и ансамбль фонтанов, бьющих бирюзовыми лучами в небо. Вскоре мне в глаза бросилась большая группа людей с плакатами, одетых в рабочие спецовки. Кое-кто держал в руках каски, кто-то сидел на тротуаре, а вокруг постепенно собиралась разреженная толпа зевак. На здании напротив красовалась вывеска: «Департамент экономической интеграции». С плакатов в глаза бросались надписи: