Поговори со мной!
Шрифт:
Она застыла среди ярких красок и запахов, беспокойно озираясь вокруг. В этот момент она готова была поклясться, что за ней тоже пристально наблюдали. Аврора вглядывалась в изящные головки и не могла отделаться от ощущения, что это не просто неодушевленная обычная растительность, а совершенно разные, отличающиеся друг от друга, как и у людей – лица! И эти лица сейчас десятками глаз внимательно её рассматривали. Только глаза, носы и губы не были такими явными, как у нас, а растворялись в нежных лепестках и прятались в глубине у основания чашелистиков, среди ворсинок и тычинок или на кончиках тонких округлых колонок. Аврора оторопело смотрела на ближайшую тигровую орхидею и вдруг увидела, как та слегка качнулась и насмешливый лёгкий шепот спросил:
– Я
Аврора вздрогнула и испуганно оглянулась. Никого кроме неё и этой буйной растительности на балконе не было.
– Ну, что ты? Никогда с цветами не разговаривала? – ещё насмешливее прошептал неведомый голос, и Аврора снова уставилась на чуть покачивающуюся жёлтую головку. Упругие чашелистики были щедро окроплены хаотичными багряными пятнами. Из середины выходил необычный скрученный лепесток в виде плиссированной юбочки, с махровыми дорожками и лимонными бисеринками пыльцы.
«Какая-то «Алиса в стране чудес» получается!» – только успела подумать Аврора, как раздалось нестройное хихиканье с разных сторон, и другой шепот фыркнул:
– Не Алиса, а Аврора! – и все орхидеи тихонько зашелестели листиками и едва заметно закивали пёстрыми личиками, дружно смеясь.
Аврора невольно попятилась, и тут же сзади раздалось громкое:
– Острожно!
Она дёрнулась и оглянулась. Прямо перед ней свисала петля лианы, к которой густо прилепились растения-паразиты, мохнатыми воздушными корнями, вцепившись в древесный ствол. И центров этих мочалок веером расходились упругие вытянутые листья и на тонких стеблях каскадами свешивались сиреневые экзотические гирлянды. Словно случайная стайка лиловых бабочек, плотно облепила стебельки. Эти крошечные дрожащие орхидеи с ужасом таращились на толкнувшую их Аврору и строго качали своими нежными головками.
– Извините, – выдавила из себя она и смутилась собственной глупости.
– Смотреть надо, куда идёшь! – проворчал крайний, самый верхний бутон и она даже увидела, как передёрнулась недовольством его гримаска.
«Докатилась! Я уже с цветами разговариваю. Извиняюсь перед ними. И главное, они мне отвечают!!!»
Стараясь больше ни на кого не смотреть, Аврора нащупала ручку на балконной двери и толкнула её внутрь комнаты. Переступив порог номера, она перевела дух и принялась оглядываться.
По сравнению с новой, открывшейся картиной, мелкий трёп с орхидеями на балконе не заслуживал никакого внимания!
Она стояла в середине апартаментов «В духе Пелевина». Неровные шершавые стены, как сырая земля, испещрённые какими-то сложными прорытыми тоннелями и уходящими вглубь дырками лазов и нор. Под ногами – желтовато-серый, глиняный пол, как утрамбованная почва. Роль спального места играл здоровый упругий волокнистый кокон, оставшийся от гусеницы, превратившейся в бабочку. Прочными канатами, имитирующими паутину, овальная пепельная капсула кровати и похожий на неё серебристый, с коричневыми вкраплениями кокон-диван, были, привязаны к стеблям, насквозь прорастающим из пола в потолок. Аврора подошла к кокону, потрогала матрас и присела на край. Кокон покачнулся, как гамак. Ей очень понравилось, что можно так, как в детстве – на качелях, раскачиваться и болтать ногами, сидя на кровати. Внутри обнаружился пульт. Аврора взяла его в руки, нажала на стрелку вверх. Кокон мягко пришел в движение и поплыл наверх. Поднявшись на уровень второго яруса, кокон остановился, и Аврора оглядела номер с высоты второй полки спального вагона поезда. Потрогала свисающие с потолка плети и запрятанные в листьях небольшие стеклянные шарики – капли росы – светильники. Нажав на стрелку вниз, она спустила спальное ложе на привычный уровень.
На пульте остались другие непонятные кнопки. Дотронулась до красной. И тут же над головой раздались звуки. Задрав голову, обнаружила экран телевизора, вмонтированного в потолок прямо над кроватью. Она даже прилегла, чтобы в полной мере оценить такое решение. И оказалось, что это очень здорово, удобно и интересно.
От стеблей в разные стороны расходились разнообразные листья. Пара крупных глянцевых листьев, разместившихся вплотную к стене, привлекли её внимание. Аврора подошла и потрогала глянцевую поверхность одного из них. И тут же раздался легкий щелчок, и лист мягко поехал в сторону, обнажая полочки вместительного шкафа, вмонтированного в стену. Аврора дотронулась до второго парного листа, но тот не поехал в сторону, а сработал, как распашная дверь – открыл гардероб с вешалками для одежды. Вернув створки гардероба в исходное состояние, Аврора подошла к дивану – бывшему пристанищу гусеницы, обернувшейся в бабочку.
Журнальный столик перед диваном застыл этой самой бабочкой, распахнувшей пёстрые крылышки. Чудесные витражные крылья, ярким цветовым пятном приковывали к себе всё внимание и ещё больше оттеняли странности интерьера.
Аврора приблизилась к необычному комоду – жуку, карабкающемуся вертикально по глиняной стене. Аккуратно потянула на себя блестящее сине-зеленое крылышко-дверку. И тут снова услышала странный вкрадчивый голос. Точнее, даже не конкретный голос, а слова, непонятно кем и как произносимые, и почему-то сразу оказывающиеся в голове, словно её собственные мысли. Но это точно были не её мысли! Она понятия не имела, что находится внутри, за створкой комода. Распахнув одну, и увидав легкие полочки, уловила смысл объяснения, что они сделаны из древесины, спрессованной с пластиком.
Аврора опустилась на диван-кокон, как и кровать, он податливо качнулся. Ей очень понравился такой эффект гамака и она решила, что нужно его обязательно взять на вооружение и изобразить в своём эскизе. И тут же голос в голове отчетливо её поправил: «В нашем эскизе».
Аврора медленно осваивалась в непривычном окружении. В каком-то волнении и с трепетом она острожно ощупывала фактуру стен и отделку мебели. Проверяла, как и из чего устроена кровать, её кокон и матрас, крепежи канатов к стеблям растений и листьям – полкам и прикроватным тумбочкам. Изучала светильники в виде остекленелых капелек росы и точечную россыпь галогенок на потолке, в виде крошечных жучков-светлячков, обитающих в местных широтах. Шёпот больше её не пугал, а помогал разобраться в составных элементах всего помещения.
Налюбовавшись вдоволь на это воплощение, ей захотелось посмотреть, как обустроены другие комнаты и Аврора двинулась к выходу. Но в прихожей она услыхала, как за дверью громко топают шаги и переговариваются двое. Ей сразу показалось, что они идут именно сюда. Острая паника охватила Аврору, парализовав ее тело. Аврора застыла каменным истуканом, лихорадочно придумывая, что сказать, если её все-таки найдут и потребуют объяснений.
Но опасность миновала. Шаги и голоса приблизились и, не сбавляя темпа, проследовали мимо, а затем и вовсе стихли. Осталось только громкое уханье её собственного сердца и прерывистое дыхание, вырывающееся из груди. Ей понадобилось некоторое время, чтобы окончательно успокоиться. Решив, что такие путешествия по неведомой территории не безопасны, она, поколебавшись, вернулась на балкон.
Снова очутившись в облаке пряного аромата и под прицелом десятков встревоженно-любопытных мордашек цветов, Аврора быстро взобралась по лестнице наверх.
Оказавшись на чердаке, она стала искать, откуда начался её странный переход в другую реальность. Но в сумраке пыли и грязи многолетнего забвения не нашлось ничего, указывающего на необычные порталы или какие-то иные врата в другой мир. Только ровные серые слои ветхого мусора, кучи потерявшей форму упаковки с заброшенными, никому давно ненужными предметами и утварью. Аврора долго скиталась под крышей, заглядывала в разные углы и щели, пытаясь обнаружить нечто особенное или хотя бы услышать снова странный шёпот и ритмические звуки. Но в ушах стояла звенящая тишина, нарушаемая только шарканьем и шорохом ею производимых движений.