Похищение Елены
Шрифт:
Грозно оглядевшись по сторонам и не найдя более себе соперников, незнакомец подозвал своего верблюда и вытер ладонями вспотевшее под маской лицо. На нем остались черные разводы и полосы, от которых побледнела бы от зависти даже самая изукрашенная маска любого узамбарского колдуна.
— Ха! — ткнул в него пальцем свысока Волк. — Теперь я знаю, откуда берутся черные верблюды!
— Откуда? — все еще не догадывался Огранщик.
— Он его покрасил. Специально. Под цвет лица, наверное. Ну, ёшки-матрёшки, и чудак.
—
— Давай посмотрим!
— Как?
— Сядем на Масдая и тихонько за ним проследим.
— Но нас же заметят!
— Нет. Если сейчас там внизу начнется то, что я думаю, им будет не до нас. Сбегай, посмотри, Чайнворд там со своим гаданием управился или нет, и если да — зови его с нами. Даже он не заслуживает пропустить такое представление.
Но, как скоро выяснил Виктор, джинн еще даже и не начинал, и, памятуя о его просьбе не мешать ему во время гадания, спутники вдвоем залегли на Масдая и полетели досматривать спектакль.
Сообразительный ковер решил на всякий случай держаться вплотную к скале, чтобы его было не так заметно, и они осторожно, по стеночке, стали прокрадываться к месту предстоящего действия.
Они успели как раз к началу второго акта.
К этому времени Черный как раз спустился с перевала, и его увидели первые стражники у пещер.
Боевые кличи, звон металла о металл, крики раненых и стоны умирающих быстро огласили весь карьер. От каждого удара Черного Героя — мечом ли, кнутом или просто ногой — валились с ног и выходили из сражения все новые и новые стражники, выбегавшие из всех пещер и закоулков.
— Так его, так!.. — со своей ложи задорно подбадривал борца за свободный вход на объекты добывающей промышленности Серый, лупя между делом кулаком Масдая и выбивая из него при этом тучи пыли. — Справа ему давай, справа!.. По репе!..
— Сзади!.. Сзади бежит!.. — не на шутку переживал за Черного Виктор, сжимая обеими руками края ковра.
— Нет, справа уже хватит, теперь чуть поближе к центру, — блаженно поводя кистями, корректировал удары Волка Масдай.
И вот настал момент, когда орава охранников дрогнула, подхватила своих убитых и раненых и со всех здоровых еще ног припустила к единственной дороге, ведущей к перевалу, к спасению от черного маньяка, единственной потерей которого стала полуразмотавшаяся и съехавшая набекрень чалма.
Черный их не преследовал.
Он тяжело опустил руку, все еще сжимавшую меч, неуклюже сполз с верблюда, наспех перемотал чалму и подошел к краю провала, затянутого веревочными мостами с веревочными перилами, веревочными лестницами с веревочными ступеньками и просто веревками, как витрина затоваренной лавки трудолюбивого веревочных дел мастера.
Троица спустилась пониже, чтобы увидеть и услышать третий акт.
— …Вы свободны!.. — донеслось до них снизу. — Жестокие надсмотрщики и стражники сбежали и больше не вернутся! Собирайтесь все и идите по дороге
Ответом ему было всеобщее «ура».
Рабы, стоящие на мостках, стали вытягивать других рабов из провала, и очень скоро вокруг скромно потупившегося неизвестного героя собралась толпа человек из двухсот, изможденных, оборванных и обгоревших на солнце.
— Вперед, к свободе! — взмахнул рукой с мечом Черный Всадник. — Все идите по этой дороге, а я пока осмотрю тут все закоулки — не прячутся ли где уцелевшие солдаты. Мы же не хотим получить удар в спину!..
— Мы тебе поможем!
— Мне не нужна помощь, — горделиво запахнул на вывалившемся все-таки бесстыжем кругленьком животике плащ неизвестный. — Спешите, скоро отлив, корабль может не дождаться!
— Бежим!
— Слава нашему освободителю!
— Как тебя зовут, спаситель?
— Да, как твое имя, за кого благодарить Сулеймана?
— Зороастр, — скромно потупился незваный герой.
— Качай Зороастра!
— Ура!
— Корабль ждать не будет!
— Подождет!
— Ура!
Подкинув все же благодетеля несколько раз, осторожная толпа больше не стала рисковать остаться в рабстве на второй срок из-за какого-то глупого отлива, пришедшего не вовремя, и поспешила распрощаться с негостеприимными рудниками навеки.
Герой с мечом наготове и с верным верблюдом на поводу пошел обходить пещеры, где совсем еще недавно содержали рабов и где жили стражники.
— Э-э-э!.. — забеспокоился тут же Волк. — Это что еще за новости? Еще один конкурент? Чего ему там надо? Чего расползался? Ну-ка, Масдай, давай-ка приземлимся рядком да потолкуем ладком.
Ковер, повинуясь приказу, заложил крутой вираж, и они на несколько мгновений потеряли Черного из виду.
А тот, не видя надвигающихся неприятностей, быстро дошел до первой же гладкой стены, на которой, похоже, что-то раньше было написано, но потом закрашено черной краской, и, стыдливо оглянувшись, достал из седельной сумки верблюда кувшинчик и кисточку и крупно и размашисто написал на стене огненно-красной краской «З».
Потом отошел, подумал, вернулся и добавил: «Здесь был».
Отошел снова на несколько шагов, но опять вернулся и дописал третьей строчкой: «Смерть эксплуататорам!»
— И что это тут еще за народное творчество? — услышал вдруг он у себя за спиной и чуть не подпрыгнул от неожиданности.
— Кто вы и что тут делаете? — стараясь не выказать того, что уже и так рассказали его заалевшие щеки, грозно обнажил он меч.
— Ты лучше расскажи, что ТЫ тут делаешь, — подозрительно прищурившись и скрестив руки на груди, посоветовал ему Волк. — Может, ищешь чего? Чистосердечное признание облегчит твою карму в следующей жизни.