Похититель бурбона

Райз Тиффани

– Как давно… Как давно ты знаешь?

– Думаю, с неделю. Я собиралась сказать тебе в субботу, но появился Боуэн. Я на втором месяце.

– Я умею считать.

Прошло два месяца после змеи. Странно помнить точную ночь. Странно благодарить змею за их ребенка. В ту ночь она сказала Леви, что все еще влюблена в него. И первый раз, когда она призналась ему в любви, был здесь.

– Знаешь, мы были в этом стойле, когда впервые поцеловались, - сказала Тамара.

Леви поднял голову и осмотрелся.

– Правда?

– Поцелуй на день рождения, - уточнила она и улыбнулась.
– Мой первый настоящий поцелуй.

– Ты была хороша.

– Да?

Леви медленно

кивнул и многозначительно посмотрел на нее.

– Ржавая, если бы твоя мать не прервала нас, я бы покувыркался с тобой на сене, о чем ты так тогда просила. Я был готов раздеть тебя и поиметь прямо у стены, такой подарок я бы выбрал на день рождения.

– Так что останавливает тебя?

– Сегодня не твой день рождения.

– Мы можем притвориться…

– Это безопасно?

– Врач говорит, что да. Мы можем заниматься сексом до последнего месяца, если я захочу. Он сказал, что, скорее всего, нет, но не запрещал. В теории.

– Что ж, если у нас в скором времени ожидается пополнение, нам лучше насытиться вдоволь, пока можем.

Прежде чем она успела сказать еще хоть слово, он поднял ее и прижал к стене стойла, к той, где прижимал на её день рождения.

Он притянул ее голову к себе и поцеловал. Они занимались любовью пятьдесят раз или больше после их первого раза, и тысячу раз целовались. Но этот поцелуй обжигал так же, как и их первый, обжигал ее до самого лона. Она ослабла от облегчения, узнав, что Леви рад ребенку, радовалась их долгожданной победе и спокойствию, в котором она, наконец, могла начать совместную жизнь. Было правильно, что именно здесь и сейчас они завершали начатое на ее шестнадцатилетние.

Леви запустил руки под ее платье и обхватил ее попку, сжимая ее своими большими ладонями. Он скользил вверх и вниз по спине, пока целовал ее шею, затем опустился к трусикам и стянул их по бедрам, и встал на колени. Он поднял платье, и Тамара думала, что знает, что он сделает, но он удивил ее. Он не поцеловал ее между ног. Он поцеловал ее живот, оставляя нежные поцелуи на бедрах. Мягкий всхлип сорвался с ее губ. Они будут счастливы вместе. Будут.

Затем Леви опустил голову ниже, раздвинул ее ноги и языком нашел клитор. Он аккуратно массировал его, пока она не начала задыхаться, пока ее голова не откинулась назад, а бедра подались вперед, молча умоляя о большем. Он поднял ее ногу и расположил на плече, затем углубился. Наконец, когда он встал, то снова поцеловал ее в губы и ввел в нее средний палец, слегка изогнул, найдя нежную чувствительную точку внутри, заставляющую ее содрогаться и стонать. Он поглотил ее стон, поглаживая лоно, и вскоре она стала такой влажной, как никогда. Влажной и горячей для него. Последний раз, когда они были здесь, она была девушкой, девственницей и слишком боялась сделать желаемое. Но сейчас она была старше, женой, его женой, и она опустила руку и расстегнула его джинсы, освобождая его и крепко обхватывая своей ладонью.

– Хочешь его?
– прошептал Леви на ухо, его горячее дыхание щекотало ее обнаженную шею.

– Хочу.

– Тогда возьми, - ответил он, прижимаясь к ней бедрами.

Тамара направила его, и он проник в нее одним толчком, полностью заполняя ее, настолько полно, что она закричала и едва не кончила от одного проникновения. Он поднял и закинул ее бедра на свои, прижимая к стене позади нее. Он сдернул бретельки сарафана и опустил до самой талии. Он обхватил ее обнаженные груди ладонями, как она любила, потянул за соски, покручивая их, затем опустил голову, чтобы сосать и облизывать их. Тамара извивалась на нем, она едва могла двигаться, но двигалась, как могла. Ее лоно сжалось вокруг него, и Леви застонал.

Он толкался в нее быстрыми грубыми толчками, и она бурно кончила, заглушив крик удовольствия, уткнувшись в его плечо. Он излил своей оргазм в нее так резко, что спина впилась в стену, но ей было все равно.

Скоро он будет обращаться с ней как с фарфоровой куклой, так что она должна наслаждаться его страстью, пока могла, до следующего раза. Леви замедлился, вытащил член до головки и снова погрузился. Он сделал это снова, вытаскивая и погружаясь внутрь трепещущего тела Тамары. Она была готова кончить еще раз, если он не перестанет так делать, трахать ее так медленно, грубо и глубоко. Он не остановился. Тамара впилась в его плечи и изогнула спину, давая себе пространство для движения. Она глубоко опустилась на него, постанывая от наполненности.

– Показушник, - прошептала она. Она знала Леви. Она знала, что он показывал, что она могла иметь на день рождения, если бы ее мать не выбрала тот момент, чтобы испортить ее жизнь.

Древесина за ее спиной была гладкой, окрашенной и скользкой, и она скользила вверх и вниз, пока Леви вколачивался в нее, ее груди прижались к его груди, ее соски, твердые как камушки, а тело было готово взорваться от безумного экстаза, быть так использованной. Она не могла насытиться, не могла насытиться Леви. Они вечность будут любовниками, и этот ребенок внутри нее был первым из множества последующих. Леви был красивым, умным, и мир нуждается, по крайней мере, в дюжине таких, как он. И их дети будут Шелби, а не Мэддоксы, и потому что Леви был хорошим, они тоже будут хорошими. Их сыновья будут щедрыми и добрыми, а дочери - мудрыми и сильными. И они никогда не встретятся с бабушкой. И там, на пороге совершенного счастья, Тамара снова кончила, раскачиваясь и содрогаясь в руках Леви, пока он изливал в нее собственных оргазм, наполняя и наполняя ее, пока она больше не смогла принять.

Осторожно Леви опустил ее ноги на пол и покинул ее тело.

– Ржавая, ты как?
– Он обхватил ее лицо и поцеловал пылающие щеки.

– Хорошо, как никогда.
– Она улыбнулась ему, опьяненная счастьем.
– Я чувствую…

– Что?

– Влагу.
– Тамара сжала ноги.
– Много влаги.

Леви застенчиво усмехнулся.

– Мы продержались целых двадцать четыре часа без него.

– Мне нужна салфетка. Или даже пляжное полотенце.

– В моем старом кабинете должно быть полотенце. Стой здесь.

Тамара поправила сарафан, и Леви отправился в крошечный «кабинет», который он оборудовал для себя в противоположном конце конюшни. В его офисе были только стол, телефон, медицинские записи лошадей и аптечка. Может, аптечка все еще была здесь. Она может ей понадобиться. Конюшня была окрашена, а дерево отшлифовано, но у нее было ощущение, будто в спину попала заноза.

Тамара отправилась к выходу из конюшни, но заметила что-то на полу. Отпихнув солому, она увидела золото. Браслет на лодыжку с медальоном в форме лошади, который Леви подарил ей на ее день рождения. Тамара потеряла его, когда мать тащила ее из конюшни. Она думала, что больше никогда его не увидит.

– Леви?
– позвала Тамара. Леви не ответил. Она побежала в его кабинет.

– Леви, ты не поверишь. Я нашла браслет, который ты подарил мне для моего большого толстого запястья. Он был здесь все…

Она зашла в кабинет и застыла как вкопанная, напуганная и похолодевшая.

В руках Леви было письмо. Открытое. На конверте на его столе было написано «Тамаре и Леви» почерком мамы.

– Леви?
– Тамара услышала страх в голосе.
– Помнишь, ты сказал, что она попытается навредить нам. Ты сказал, что не позволишь ей.