Похититель бурбона
Шрифт:
Тамара спустилась вниз, проверила пол на наличие змей, пересекая кухню, что стало привычкой, выбежала через заднюю дверь на солнечную террасу, которую Леви и Боуэн построили на прошлой неделе.
– Наконец, она подняла свой зад, чтобы прибраться, - съязвил Леви, когда Тамара прошмыгнула мимо него, притворяясь, что игнорирует его, несмотря на то, что хотела погрузиться в его полуобнаженное тело, как Марк Спитц в бассейн.
– Я не собираюсь убираться. Я еду кататься, - ответила Тамара, спрыгнула с террасы на землю и побежала.
Леви прокричал что-то в ответ. Она услышала слова «ленивая» и «задница» и оба проигнорировала. У
Ну, сказала себе Тамара, в том, что она вышла за самого подлого мужчину в мире, стоит винить только себя.
Но в эту игру могли играть двое. Она могла не быть Мэддокс по крови, но была воспитана ими, и, если и было, что Мэддокс знали, как делать, так это как быть чертовски жестокими.
Тамара взяла Рекса под уздцы и повела в стойло. Оно было небольшим, не больше роскошной пристройки, но оно сохраняло его и овес сухим, когда наступали ливни и шли дважды в неделю. Она любила эти ливни, особенно когда они шли всю ночь. Воздух наполнялся электричеством, и волоски на руках вставали дыбом, а кожу покалывало, и, когда гремел гром, он будил Леви, и чем еще могли заняться муж и жена среди ночи во время грозы, кроме как друг другом?
В данный момент не было никакого шторма, но кожа у Тамары все же приятно покалывало, она ощущала волнение и нервозность, понимая, как ей не хватало веса тела мужа сверху и внутри нее. Теплый летний бриз щекотал руки, спину и живот, земля под босыми ступнями была мягкой и упругой, из-за чего она хотела бежать быстро и прыгать высоко, и валяться в грязи, как дикое животное. Рекс чувствует то же самое перед ливнем? Сегодня они не ждали дождя, значит, Тамара сама устроит дождь.
Пока Тамара седлала коня, она поняла, что улыбается от уха до уха и так сильно, что заболело лицо. Хорошо быть снова счастливой. Она снова была собой, прежней, до потопа. Только после потопа жизнь стала лучше, так как Леви больше не был конюхом дедушки. Он был ее мужем, ее любовником и источником всего хорошего в ее жизни. Вот почему она не могла перестать прикасаться к нему и почему была так решительно настроена вернуться в его объятия как можно скорее.
Именно в эту секунду.
Тамара пришпорила Рекса, они вышли из конюшни и подошли к террасе.
Леви не смотрел на нее. Даже ухом не повел.
– Муж? – подала голос Тамара и направила Рекса вдоль террасы.
– Не правда ли хороший день для конной прогулки?
– Уверен, так и есть.
– Леви перелистнул страницу.
– А еще день хорош для чтения.
Его глаза были спрятаны за темными солнцезащитными очками, и прядь волос ниспадала на лоб. Его волосы нуждались в стрижке, но она надеялась, что он пока этого не понял. Она любила подлиннее и растрепаннее. Он предупреждал ее, что благодаря семье мамы его волосы будут виться, как у
Тамара повела Рекса вокруг дома и снова прошагала мимо террасы.
– Однажды я читала книгу, - начала Тамара, благодарная Рексу за его мягкую походку.
– Молодец, детка. А теперь иди и прочитай еще одну.
– Я не закончила. Однажды я прочитала книгу о леди, чей муж был грубым и ужасным.
– Она называлась «Автобиография Тамары Шелби»?
– Могла бы. Эта леди была зла на мужа, потому что он обложил налогом бедных людей в городе. Обложил до смерти. Она умоляла мужа снизить налоги, а он был таким злым и сказал, что сделает это, только если она проедет обнаженной по городу верхом на лошади. Не могу вспомнить ее имя. Ты не помнишь?
Леви захлопнул книгу.
– Ржавая, я пытаюсь читать…
Он снял очки и уставился на нее.
– Леди Годива, - ответила Тамара, ровно сидя обнаженной на коне.
– Вот как ее звали. Вспомнила.
– Тамара. Ты голая.
Она улыбнулась.
– Солнышко сияет. Приятный бриз. Отличный день для прогулки нагишом.
– Я только вчера отполировал седло.
– Я отполирую его снова, - пообещала она и поерзала в седле. Рекс фыркнул, и девушка не поняла от смущения или смеха. Леви выглядел немного напуганным, что было одним из его обычных выражений, и одним из ее любимых.
– Сейчас же слазь с коня, иди в дом и оденься, черт возьми.
– Почему?
– спросила она, снова пришпорив Рекса, и тот неспешно пошел по двору.
– Здесь никого нет кроме тебя. И тебе разве не все равно обнажена я или нет? Ты уже все видел. Это никак на тебя не повлияет, верно?
– Ни на йоту, - подтвердил он, пялясь на ее грудь.
– Кто-то собирается прийти? Боуэн? Ему наплевать на обнаженных девиц.
– Мне плевать, что ему плевать. Мне не плевать. Только трем людям позволено видеть мою жену обнаженной - мне, опять мне и снова мне.
– А как же мой врач? А?
– Врачи не люди. Они врачи. А теперь слезай с коня, иди в дом и оденься.
– Или что?
– Или я стащу тебя с коня и перекину через колено.
– Тогда я выберу второй вариант.
Она на самом деле не думала, что он сделает это. За все время, что он угрожал перекинуть ее через колено, он ни разу не осуществил угрозу. И все же она занервничала, когда Леви отбросил книгу, подошел к ней и стащил с седла.
Несмотря на то, что он грубо с ней обращался, Тамара по какой-то причине не могла перестать смеяться. Смеяться и извиваться, пока Леви нес ее к террасе и толкнул на шезлонг. Тамара перевернулась и встала на четвереньки.
– Я готова, - сказала она.
– К чему? Получить солнечный ожог на заднице?
– Ты сказал, что отшлепаешь меня, - напомнила она, сев на пятки и перебросив волосы через плечо.
Он начал укладывать ее на спину, ее самую любимую позу, когда они услышали громкий хруст и треск, которые говорили о приближении большого грузовика по гравийной дороге.
– Черт. Вот почему мы не должны бегать тут голышом. Иди, - сказал Леви, садясь на колени, чтобы выпустить из-под себя Тамару. Она побежала через заднюю дверь в ванную, где оставила одежду. Она натянула джинсы и любимый радужно-полосатый топ, завязала волосы и ополоснула водой пылающие щеки. Когда она снова прилично выглядела, то вышла на переднее крыльцо и обнаружила там Леви и Боуэна.