Поиск дорог

Букия Оксана

— Какие высокие гости к нам пожаловали? — услышал он сквозь пелену серебра издевательский голос. — Сам сэй Иланди.

Дим сделал еще несколько шагов вперед и остановился. Донесшееся издалека, знакомое, уже полузабытое имя, слегка охладило его, вернуло в реальность. В мир стали возвращаться краски. И глумливые, полные торжества глаза его врага.

— Это правда? Это твои вещи?

Дим повернулся к Конну, который задал эти вопросы. В руках у старосты были печатка с инициалами и гербом Дома Иланди, а также письма Клита и документы на его новое имя.

— Ты

думал, что сможешь морочить нам голову? — опять взял слово Ждан, и его голос звонкий, уже празднующий свою победу, разносился над притихшими людьми. — Думал, мы здесь отрезанные от большого мира и совсем ничего не знаем? Ты — Димостэнис Иланди, сын одного из тех, кто убивал наших родителей, друзей, братьев. Ты — ближайший соратник и друг императора. Ты — главный каратель и гонитель, таких как мы. Из-за кого мы вынуждены всю жизнь бежать и прятаться.

Каждое слово находило подтверждение в глазах притихших людей, напитываясь их эмоциями. Одной, общей силой, которая сейчас была против него. Вмиг он остался совсем один, против толпы, которая считает его врагом. Как быстро он из «своего парня» превратился в гонителя и карателя. Как быстро все были готовы взвалить на него ответственность за все свои беды, когда еще совсем недавно они готовы вверить ему свои жизни. Как быстро все отвернулись от него, не дав сказать ему ни слова.

Дим поднял глаза на Ждана. Неужели тот думает, что теперь в безопасности?

— Ты что-нибудь хочешь сказать? — снова спросил Конн.

Димостэнис покачал головой.

— Я никому из присутствующих здесь не сделал ничего плохого. Я не считаю нужным оправдываться.

— Зачем благородному оправдываться? Перед кем, перед обычными смертными? Перед нарушившими основной закон империи? Какое наказание ты придумал для нас? — распалял толпу Ждан.

— Только для тебя, — недобро прищурился Дим.

Однако селянин проигнорировал его ответ. Он считал, что ему уже ничего не может грозить. Кто теперь будет слушать Димостэниса Иланди? Кто поверит в то, что он скажет?

Ждан взял из рук старосты письма.

— Без вас все стало совсем не так, — издевательским тоном начал он читать письмо Клита. — В Эфраноре все больше ходит слухов вокруг вашего исчезновения. Самая частая и обрастающая многими подробностями сплетня, что вы уехали в Мюрджен и скоро станете избранником княжны Эйлин. Его величество в бешенстве.

Дим прикусил нижнюю губу.

— Вот ответ на вопрос почему он здесь! — торжественно возвестил Ждан. — Он поругался с императором и желает любой ценой получить его прощение. Ценой наших жизней, например. Сколько здесь отступников? Какой заговор он может сразу раскрыть. Думаю, его величество будет доволен.

Димостэнис едва сдержал усмешку. Чтобы помирить их с Аурино одной деревеньки на краю земли явно будет маловато. Ждан сильно преувеличивает их значение в жизни империи.

— Не кажется тебе, что слишком уж хитроумный у него план? — хохотнул голос из толпы. — Столько миноров тратить на нас время и силы, чтобы потом сдать законникам?

Хоть

у кого-то еще работает здравый смысл. Дим узнал этот голос — Лари. Они постоянно общались. Парень часто помогал ему, особенно если что-то нужно было организовать и быстро, слаженно сделать.

Дим почувствовал, что круг отчуждения дрогнул, начал таять. Люди словно очнулись, и уже было больше смятения, чем жесткого порицания.

— На самом деле, Ждан, он пахал с нами наравне все эти дни. Зачем это нужно благородному сэю?

— Он помог нам.

— Сколько раз он выходил из деревни?

— У нас нет имен и прошлого. Мы живем настоящим и судим по делам.

Этих голосов становилось больше. Дим чуть расслабился, бросил короткий взгляд на Конна. Тот улыбался краешком губ, не вмешиваясь, давая людям самим принять решение. Лицо же Мартана, стоявшего рядом, превратилось в застывшую маску. Вот он вряд ли сможет принять того, кто имеет какое-либо отношение к Совету Пяти.

Димостэнис обвел глазами собравшихся людей, пытаясь найти среди них Элени. Не увидел. Не смог почувствовать ее.

— Вы что глухие? — взревел Ждан. — Не слышали, что я вам прочитал? Он, — парень ткнул в Дима пальцем, — вступил в отношения с врагом империи, с Мюрдженом! Император в бешенстве. Чтобы вымолить прощения нужно что-то больше, чем кучка отступников. Ему нужны нити, разбросанные по всей стране. К теми, кто остался там в большом мире. Кто поддерживает нас, разделяет наши взгляды. Ваши семьи и друзья. Ваши дети, которые выросли и успели уйти. Ведь заразу, чем они считают нас, надо вырывать с корнем. И он искал эти корни, успешно претворяясь своим парнем.

Ждан прервался, обвел всех негодующим взглядом.

— Кто из вас не болтал с ним по душам? Думаете, зачем ему это было надо? Думаете, ему интересно слушать про ваши беды? Ваше нытье? Сколько раз вы рассказывали о своем прошлом, где жили раньше и с кем общались? Часто он спрашивал вас об этом?

Вообще, нет. Вернее, он не спрашивал. Люди сами, на самом деле, начинавшие говорить о какой-то проблеме, не могли остановиться и рассказывали ему о чем-то своем, сокровенном. В том числе и своих прошлых жизнях. Кто-то хотел просто пожаловаться. Кто-то спросить совета, как быть и что может грозить их близким. Кому-то были интересны новости и как живут те или иные города и люди в них.

Холод вернулся. Еще с большей силой. Люди вновь отстранились и замкнулись.

Это все? Димостэнис чуть прищурив глаза, смотрел на Ждана. Это все, что ты можешь? Выложил все свои козыри?

Было неприятно. Безумно тяжело. Ведь он уже привык чувствовать себя здесь своим. И вновь очередная дверь захлопнулась перед ним.

Тот Димостэнис Иланди, который умер во дворце почти ар назад, после того как от него все отказались: семья, друг, возлюбленная, возможно, не стал бы больше бороться за людей, которые его предали. Тот Димостэнис Иланди так же гордо развернулся бы и ушел, оставив их всех разбираться со своими проблемами и жить с тем, кого они выбрали.