Пока горят поля
Шрифт:
I'd tried so not to give in.
I said to myself: this affair never
will go so well...
Бася сидела на лавочке и все пыталась осилить своего Гантенбайна. Сердобольные реквизиторы пожертвовали ей полотняный зонт от солнца, но к полудню солнце вознеслось в зенит и жарило совсем уж невыносимо. Лита блистала в свете софитов - без перекуров и перерывов - а на балконе ворковали по-французски актер Юго и продюсер Либерман, то ли мирились, то ли ссорились, кто их, влюбленных, разберет. В книге сюжет
– Привет, Има.
– Почему ты не сидишь на аллее, в тени?
– Я смотрю на балкончик, - Бася поясняюще кивнула. Двое на балконе то ли обнимались, то ли толкали друг друга.
– На этих двух голубцов? Зачем?
– Не на них, я жду, не выйдет ли моя Литка. Предваряя твое осуждение - да, такая я маниакальная мать.
– Да я и не осуждаю, - сокрушенно отвечал Има. Бася подняла голову от своей книги и внимательно на него посмотрела:
– Что, Вася, репка?
– Убит ли я? Увы, - поморщился Има, - Бась, как ты с этим жила? Оно вообще когда-нибудь кончится?
– Не-а, Имаш, не кончится, - отвечала Бася, - но потом привыкаешь. Мы не можем вылечиться, но можем научиться жить со своими болезнями. Ты на машине?
– Бася захлопнула свою книгу.
– Да, а что?
– Знаешь, я тебя не особо тогда расспрашивала - просто пошла за тобой и все. И ты не спрашивай. Стартуем?
Бася поднялась со скамейки, отбросила в один куст книгу, в другой - нелепую шляпу. Очки сверкнули на солнце голубоватым бликом, как у анимешного злодея.
– Стартуем, - подтвердил Има. Влюбленные на балконе прекратили драться и смотрели на них сверху вниз с живым интересом. Бася обернулась и крикнула по-французски как можно громче:
– Юго, скажи Литке, что я уехала! Срочное дело!
Потом протянула Име руку и повела за собой - вдаль по тенистой аллее. На выходе из аллеи Има полуобернулся назад:
– Бась, за нами бежит твой гусар.
Конский топ слышался по аллее. Бася остановилась, посмотрела - к ним несся кавалергард в белом мундире, с развевающимися волосами, красный и запыхавшийся.
– Юго? Ты что, смылся со съемок?
– спросила Бася, когда кавалергард, наконец, добежал до них и остановился, переводя дыхание.
– Я больше не снимаюсь, - забыв про все уговоры и про изучение русского языка, на своем родном французском выпалил Юго, - меня больше не будет в фильме.
– Выгнали?
– тоже по-французски спросил Има.
– Нет, просто Дантес им больше не нужен. Его роль кончилась. Бася, можно я поеду с тобой?
– Мы не домой, Юго, - Бася на какой-то миг ощутила себя Дамианом де Вестером в окружении толпы прокаженных, - и потом, на тебе эта форма...
– На мне еще и грим господина Дантеса, - уточнил Юго, - но форму я верну им завтра. Не прогоняй меня, Бася...
Бася хотела возразить - ты даже не знаешь,
– Сцена затянулась. Если вы с нами, барон, то прошу поспешить, - и быстрым шагом направился к выходу из парка.
– А что, Дантес барон?
– спросила Бася у Юго.
– Вообще-то да.
В машине Юго угнездился на заднем сиденье - жестком, узеньком, предназначенном скорее для чемодана. Бася отняла у Имы ключи и села за руль со словами:
– Так будет быстрее. Иначе замучаюсь повороты показывать.
Има с недовольным лицом уселся рядом с нею, и машина рванула с места - именно рванула, как могут только спорткары. Была - и уже нет.
Иму терзало дежа ву - Бася за рулем, прекрасный блондин на заднем сиденье... Басе оставалось только запеть. Но она не запела, спросила:
– Юго, тебя Либерман выгнал из фильма?
– Да нет же!
– отмахнулся Юго, - Меня уже отсняли, я свободен, как ветер.
– Что-то ты темнишь, шевалье, - не поверила Бася.
– А почему шевалье?
– не понял Има.
– Оттого что де Лоррен. Это сценический псевдоним нашего пупусика, - пояснила Бася.
– Занятно, - оценил Има и посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы оценить - похож, не похож? Юго на заднем сиденье поднял подбородок и приосанился.
– А настоящее имя ваше как?
– спросил Има.
– Не скажу, - отвечал Юго.
– Не скажет, - подтвердила Бася, - так что у тебя вышло с Либерманом, Юго?
– Уже ничего, - Юго с любопытством смотрел в окно на деревенские домики - машина неслась по загородному шоссе, - Меня пригласили в полный метр, а у бедняги Либермана были на меня какие-то свои нелепые планы. Но сама понимаешь - где сериалы, и где полный метр. Главная, между прочим, роль.
– Поздравляю, - с чувством проговорила Бася, - нам с Литкой о полном метре только мечтать. А что за фильм?
– "Spirited head". Могу показать тебе сценарий.
– Борони бог, - отмахнулась Бася, - боюсь, меня тогда совсем жаба задушит. Давайте остановимся, купим поесть. Шаурма или Макдо? Голосуем, мальчики!
– Макдо!
– хором отвечали "мальчики".
Машина свернула с шоссе на дорогу поменьше, затем на совсем плохую дорогу и, наконец, на проселочную.
– Подвеска, - вздохнул Има.
– Я аккуратненько, - утешила Бася.
– Сколько мы проехали?
– спросил Юго. Он лежал на заднем сиденье в странной позе, задрав ноги в кавалергардских ботфортах, и Има не на шутку опасался за потолок машины.
– Двести километров, - Бася вырулила на ровную, с зеркальным асфальтом дорогу. По правую руку расстилалась водная гладь, - Вот наша дорога.
– Наша - в смысле приехали?
– уточнил Има.
– Наша - в смысле Полковник ее асфальтировал. Полковник - это мой муж.