Пока мы не исчезнем
Шрифт:
«Нет, Эноки, Квинланы в целом более вежливы, я думаю. Но когда мы злимся, мы не утруждаем себя позерством и угрозами, которые, кажется, предпочитают люди в качестве первого шага. Мы сразу переходим к драке».
«Но блеф — это полезное эволюционное развитие, которое предотвращает слишком много кровопролития». Я оборвал себя и сделал машущее движение. «Неважно. Дело в том, что Анек произвольно принимает решения и реализует их, и, похоже, особого сопротивления нет».
«Верно», — сказала Тереза. — «Но, конечно, мы мирились с тем, что он это делает, уже несколько сотен лет. И пока его решения, похоже,
«Это…» Я нахмурился. «Я не уверен, виноват ли в этом автопереводчик или что-то еще, но я склонен думать о тебе как о невысоком, пушистом человеке. Но ты не такая. И некоторые взгляды Квинлан на вещи все еще застают меня врасплох».
Тереза рассмеялась и игриво толкнула меня плечом. «Разные биологии, Эноки. Например, отсутствие у вас брачного сезона как такового означает, что вы, по сути, всегда оцениваете других на предмет потенциального спаривания. Это окрашивает все ваши решения».
«Ого, э-э…» Я искоса взглянул на нее, что было гораздо проще сделать в квинланской форме. «Полагаю, да. Теперь, когда ты на это указала, это очевидно. Но это строго биочеловеческая особенность».
«Конечно». Она подмигнула мне. «И я все равно достаточно стара, чтобы быть твоей бабушкой».
Я послушно усмехнулся, но был рад, что Гарфилда нет рядом.
Глава Двадцать Шестая: Создание Драконов
На экране скелет парил в сборочной капсуле, удерживаемый тензорными полями, в то время как другие поля аккуратно добавляли слои искусственных мышц, сухожилий, нервов и кровеносной системы. Это был кропотливый процесс, который пока еще нельзя было просто напечатать снизу вверх, как это делали самые первые принтеры. Компоненты приходилось создавать, а затем собирать для получения конечного результата.
«Сейчас это больше похоже на летучую мышь», — прокомментировал я.
Бриджет проигнорировала меня, внимательно изучая свои заметки. «Этот экземпляр должен быть достаточно хорош, чтобы пройти проверку настоящим драконом, когда будет завершен». Она отставила свой мартини и открыла видеоокно. Маленький дрон, замаскированный под местную птицу, передавал изображение с поверхности Бармаглота и из деревни, которую мы выбрали для наблюдения.
«Имя уже есть?»
«Нет, все еще называю их драконами». Она откинулась на спинку стула. «Я наблюдала за несколькими деревнями. Интересная вещь. Похоже, у них нет общего названия для жителей. Все они идентифицируют себя по своей деревне».
«Хм. То есть, нет слова для обозначения человека, но ты — бостонец, сиэтлец или анджеленец?»
Бриджет нахмурилась, глядя на меня. «Это города со старой Земли? Если да, то да, вроде того. Есть некоторые признаки того, что драконы считают жителей других деревень едва ли выше говорящих животных. Это, похоже, создает некоторое напряжение».
«Но они торгуют, верно?»
«ВЕРА тоже торгует с вулканскими язычниками».
Я поморщился. «Да, ладно. Но это, как правило,
«Я пока не уверена, что это проблема». Бриджет вздохнула и рассеянно уставилась в пространство. «Есть некоторые признаки того, что драконы путешествуют без особых проблем. Я все еще работаю над этим».
«Как насчет перерыва? Мы могли бы посетить Такаму».
«Как насчет Ньюхолма? Я там давно не была».
«Продано!»
Бобы всегда были осторожными планировщиками, предусматривая всевозможные непредвиденные обстоятельства, поэтому неудивительно, что нам удалось скрыть значительную часть наших активов от местных властей с помощью различных не совсем незаконных стратегий. После Войны Звездного Флота на разных колониальных мирах было возбуждено несколько судебных исков, но большая часть наших владений была ликвидирована и выведена за пределы планет до того, как истцы смогли толком начать. По крайней мере, так это выглядело. На самом деле, большая часть нашего состояния не покинула планеты, а была конвертирована в какую-либо другую форму активов. Бобнет по-прежнему был коллективным миллиардером практически на каждом колониальном мире. Просто это было хорошо скрыто.
Но на Ньюхолме, колонии Гамма Павлина, все приняло дополнительный оборот. Правительство Ньюхолма решило внедрить распознавание лиц во всем, предположительно, чтобы затруднить Бобам анонимную деятельность. Общественное наблюдение, доступ к личным счетам, идентификация и даже подача заявления на работу требовали бы, чтобы вы показали свое лицо сканеру.
Это уже пробовали в некоторых странах на старой Земле с переменным успехом. Но люди, пережившие Войну в Солнечной системе и дожившие до колонизации звезд, выработали отношение к личной свободе и недоверие к правительству, по сравнению с которым Америка начала двадцать первого века выглядела бы как сборище хиппи. И не помогало то, что правительство Ньюхолма уже до Звездного Флота проявляло некоторые авторитарные наклонности.
Общественная реакция вылилась в массовый бунт. Никакого насилия, просто самая большая коллективная палка, когда-либо брошенная в колеса, и не один раз. Голографические маски, макияж, предназначенный для искажения опорных меток, используемых программами распознавания лиц, и даже странные очки Граучо Маркса и накладные носы. В одну конкретную неделю каждый гражданин вышел на улицу в маске президента Ньюхолма, Адрианны Эрнандес, совершая мелкие правонарушения и нарушая общественный порядок — и пытаясь получить доступ к ее счетам при каждой возможности. До сих пор правительство не отступило от своей политики, хотя и не рекламировало ее с прежним энтузиазмом.
Наш местный Боб, назвавший себя Ксавье Чарльз, встретил нас, когда мы вышли из капсул мэнни. Публично он был писателем-фрилансером, совершенно не похожим на Боба Йоханссона, и жил в небольшом домике в пригороде. В частном порядке дом имел несколько дополнительных подуровней, благодаря тщательным раскопкам и строительству, выполненным роумерами.
«Приветствую, коллеги-иностранные шпионы», — сказал он с ухмылкой. — «Что привело вас сегодня в наше тайное логово?»
«Патологическое любопытство», — ответила Бриджет. — «Мы пришли посмотреть, как горят мусорные баки».